ТЕБЯ
(мысли юного индейца навахо в сумерках зарождающегося осознания)
Я вижу тебя в чистоте и прозрачности ослепительно белого света. Чуть улыбаясь, ты отводишь прядь своих волшебных волос, и меня пронзает теплом от блеска твоих красивых и нежных глаз. Глубоко вздыхаешь (я понимаю, этот вздох от несбыточности твоих потаенных желаний, которые ты мне никогда не доверишь), опускаешь глаза… Потом снова смотришь на меня, протягиваешь руку к моей голове, слегка пушишь мои непослушные волосы. Чуть приоткрыв рот (но тут же прикусив зубами губу), ты хочешь сказать что-то, но понимаешь, что лучше мне об этом не говорить. Еще раз глубоко вздохнув, ты льнешь ко мне, обвиваешь мою шею руками, и медленно проводишь язычком за моим ухом. Я тоже тебя обнимаю и целую в прохладный лоб, задыхаясь в аромате благоухающих волос.
Я слышу тебя сквозь полудрему прозрачно-прекрасного сна. Мне неважно, о чем ты говоришь (что может быть важного в этот робкий предутренний час, кроме нас с тобой?), но я таю от звучания твоего голоса. Теперь ты уже что-то шепчешь, потом замолкаешь, и я понимаю, что ты спишь. Тишину белесого рассвета нарушает только твое спокойное (и такое по-детски непосредственное) дыхание. Я же не сплю, вспоминаю обо всем и чему-то улыбаюсь.
Я вижу нас в рассвете нового, рождающегося мира. Пока мы еще не знаем, что это будет за мир. Будет ли он полон зла и насилия, как это было вчера; или, наоборот, будет пронизан добром и истиной вечной любви. Будет ли это сказка вечных гор Тибета; или это будет жестокий тупик урбанистического Запада. А, возможно, в новом мире не будет ничего, кроме нас с тобой, дремлющих в дымке рождающегося, нового мира. Все это неважно.
Спи, любимая Майя, и ни о чем не беспокойся.
Я буду рядом всегда.
(мысли юной девушки клана раджпутов в рассвете нового дня)
Я вижу тебя в ослепляющем и ярком свете восходящего солнца. Твой резко очерченный рот, чуть потрескавшиеся губы под орлиным профилем носа делают выражения лица серьезным и жестким. Длинные ресницы обрамляют твои стальные, но черной смоли глаза, словно листья хвои, оберегающие тайны северных дерев. Сейчас ты еще не спишь, но уже по умиротворенному дыханию, которое становиться прерывистее, по полуприкрывшим глаза векам, я понимаю, что час сна близок.
В прозрачности охватившей меня нежности я наклоняюсь к тебе, и целую в губы, мягко прохожусь по щетинистым твоим щекам волосами. Я протягиваю к тебе руки и, обхватив за шею, целую твои прохладные уши. Ты тоже меня обнимаешь и, едва прикоснувшись, целуешь в лоб.
Я знаю, что ты уже дремлешь и вряд ли слышишь то, что я тебе говорю. Я говорю тебе обо всем, что нас связывало эти последние девять месяцев. О нашей случайной встрече на палубе прогулочного лондонского парохода. О той чудесной первой ночи, благодаря которой в очередной раз повернулось колесо дхармы. Ты радовался, узнав позже, что вскоре наш союз станет еще теснее, тогда, когда на свет появится еще один счастливый обитатель этого мира. Ты обрадуешься еще больше, когда узнаешь какая миссия предстоит ему – нашему ребенку, благословенному обитателю неба тушита, - здесь, на земле. От осознания того, что чудесное явление нового бодхисатвы уже близится, я чуть улыбаюсь и в полудреме тихо склоняю голову на твое плечо.
Сквозь полусон шепчу только:
«Спасибо, милый, за все. Спасибо за все, что было; спасибо за все, что еще будет». |
