Два сильных удара…
Два мощных удара…
И, кажется, один бежит, торопится за другим, но не успевает. Ритм, четкий, ясный, идеальный, - гонит по нашим жилам живительную влагу. Так бьется у меня внутри. Так бьется у всех…
Два сильных удара…
Они снова давят мне на уши; моя голова вот-вот разобьется вдребезги, словно
хрустальная ваза, брошенная на пол.
Два мощных удара…
Жидкие тени серебром растекаются по стенам; слепящей плетью бьют мне в глаза и стразами падают на пол; все здесь запачкано ими, они наполняют комнату все быстрее и быстрее… Скоро я и Чарли утоним в них… захлебнемся лучистой водицей.
- Она просто пискля, - насмехается Чарли, - даже не ноет, а орет! у тебя есть скотч, Сэм? Ну и плакса твоя сестрица!
- Я боюсь, мне страшно, и голова кружится…А она… плачет… плачет, Чарли, смотри – там слезы…Вика…
- Ты прям как девчонка! маленькие дети сами ничего не понимают, разве ты не знал? хоть мне уже и десять, а мой папа до сих пор говорит, что я ничего в жизни не смыслю…давай сюда, - он грубо взял прозрачную ленточку из моих дрожащих рук и липкой, словно мед, стороной заклеил Вике ротик…
Я доверял Чарли: мы дружим вот уже 5 лет, половину жизни… а он часто подсматривал за своим отцом, как тот делает операции в больнице. Мистер Донноватт хороший врач, наверно, лучший в нашем городе, часто берет своего сына с собой на работу, чтобы не оставлять его одного, хотя, как его сын умудряется подсматривать никто не знает – он не говорит даже мне. Отец очень волнуется за Чарли – 3 года назад они семьей попали в аварию…Миссис Донноватт вылетела через лобовое стекло автомобиля. Насмерть. Отец поймал Чарли за пятку.
Он говорит, что слышит его с тех пор, как оказался в больнице. Да. Чарли много раз рассказывал, как он лежал без сознания, но все видел.
- Будто в глаза тебе закапали растительное масло, - рассказывал он, - только свет, свет, который ото всюду…весь шевелится, будто что-то он ищет, живой словно...свет...а повсюду напряжение такое, что вот-вот лопнешь ты, как мыльный пузырь, и останется от тебя лишь пятно, - это врачи, - объяснял Чарли, - они ты сам, потому что делают тебе операцию, они борются за тебя, каждая их мысль – в движении, которое наносится скальпелем по хилому, беспомощному телу, очень сильное напряжение…Но вдруг, - на этом месте он слегка замирал, будто снова переживал все то, о чем говорит, - два сильных удара…два мощных удара, Сэм…и оно зовет, ноет, а я весь дрожу, мне очень больно, а оно сразу ото всюду, ото всех, кто есть рядом, даже от тех, кто и нет…я мотаюсь, - то к одному, то к другому, но не вижу, Сэм, не вижу…
Тетя Джейн уже от чего-то не храпит внизу, на диване, – ей пришлось вместе с чаем выпить целую упаковку снотворного; наверно, она так крепко спит. Мама и папа до утра у Дженкинсов. Времени у нас хватит.
Я всегда с этим – бежит моя кошка Маркиза, вдруг – БУМ! БУМ! Меня всего трясет от этих ударов, оно зовет меня. Но я не успел посмотреть. Глупая кошка прыгнула с десятого этажа…
Когда я с Чарли первый раз встретился, - меня вырвало, так оно сильно билось у него. Мы потом вместе пошли в школу, в один класс…он постоянно ходил за мной…я размозжил о бордюр его губы и выбил передний зуб, чтоб он больше не ходил за мной. А потом он проломил мне голову…Мы всегда вместе. Потому что мы знаем средство.
- Видишь, она уже не дергается!
- А…но…
- Ну, чего ты, не отвлекай, иди лучше за нитками!!!
- А как же без крови Вика? я по телевизору слышал, что без нее человек умирает…
- Ерунда, мы возьмем то, что нам нужно и зашьем, и все будет хорошо, - я это миллион раз видел.
…Я ловил, а Чарли резал, потом мы вместе смотрели – все проходило, он аккуратно сшивал, и жабы вновь отправлялись в реку странствовать в зеленоватой мути реки…
Оно золотом, ярким, слепящим ударило нам в глаза, мы на несколько минут ослепли. Я всегда знал, что там нечто другое, я чувствовал, а оно звало меня и Чарли… Солнце, огненное, бурлящее…малышке Вик такое большое ни к чему. Оно больше не бьет меня. Я и Чарли больше не страдаем. Горит и жжет все вокруг, все пожирает жадным пламенем…
Теперь я сплю спокойно, посередине нашей с Викой комнатой на ниточке висит настоящее солнце, оно даже ярче! Чарли отлепил с уже остывших губ прозрачную ленточку и тоже лег в кровать, ведь он ночует у меня…
Кипит солнце, тишина и покой – весь мир сейчас уже спит, ничто не тревожит, и только где-то очень далеко, за границей моих снов я слышу…
Два сильных удара…
Два мощных удара… |
