Утром, как обычно, в будни, вскрикнул раненый будильник, заставил сделать усилие и открыть глаза, - пришлось быстро отыскивать свое сознание в ворохе спутаных снов и разговоров, быстро приводить его в чувство – сознание должно проснуться.
А потом – как всегда, быстро-быстро, еще быстрее, отыскать тапочки, умыться, заварить чай, одеться, пока он настаивается, собрать сумку, еще раз встряхнуть свое сознане за плечи, чтобы не забывалось, надеть ботинки и выйти из дома.
Я смотрю на крышу. Снег ее обнял. Он еще совсем свежий и белый, на нем никто не успел расписаться. Он так прекрасен и чист, что почти невозможно отвести от него глаза. Но я преодолеваю себя и поворачиваюсь спиной к открытой двери на крышу, и вижу только темную, замусоленую тысячами разговоров лестницу. И тут появляется полное грусти Бледное Чудовище, оно робко выглядывает из-за стены, как выглядывают прикормленые старушками уличные кошки, когда я по утрам, спеша на работу, открываю подъездную дверь.
- Я не хочу, чтобы ты было похоже на дрожащюю голую собачку, я не хочу, чтобы ты смотрело на мир несчастными глазами побитой жертвы, я не хочу, чтобы ты скулило от боли и жалости к себе и пускало слюнявые пузыри. Не хочу. Бледное чудовище.
И Бледное Чудовище насмешливо закивало головой и сказало мне: я буду приходить к тебе каждый и день и рассказывать тебе сказки, даже если ты не захочешь их слушать. Оно оскалило свои зубы и зарычало, - и мне сразу стало понятно, что я не смогу его не замечать, и никуда от него не спрячусь, и покорно выслушаю все его истории.
- Вечной любви нет, - сказало оно. Любви нет вообще. Это просто слово, у которого много смыслов, но оно не имеет веса, оно ничего не определяет, и каждый обозначает им то, что ему доступно.
Перманентное ожидание как только что выпавший снег, спрятавший ржавую крышу, ты можешь его изменять почти до бесконечности, но это ожидание бесплодно, потому что завтра будет оттепель, изменения исчезнут, а ожидание останется с тобой. Ты живешь для того, чтобы ждать того, что никогда не произойдет, и это ожидание – твой источник.
И началась его
Бесконечная сказка
…Далеко-далеко пошел мелкий межсезонный дождь, почти незаметная морось, - но этого было достаточно, чтобы намокли и волосы, и одежда, и лицо стало влажным. Зонты мрачными цветами распустились на нудно шумящих улицах, их становилось все больше, и они передвигались как в похоронном хороводе. В город на реке пришли скука и однообразие и щедро насыпали монетки в карманы жителей, и на эти деньги люди вместе с покупками получали всевозможные угрызения. Угрызения делали больно, а после становилось еще неприятно и паскудно, и смурно. Азалии, розы и лилии в цветочных лавках запахли тухлым мясом. Настала просто поганая погода. В холодной грязной воде завелись змеи, и с моста было видно, как вся река полна ими, как они темными лентами плывут по течению и против него. Все красавицы подурнели, а может, им стало все равно, и их красота расплылась и размазалась от влаги… Никакой красоты.
Далеко-далеко оттуда, в совсем другом городе, где уже почти началась зима, твои дьяволы становятся ручными и ласковыми, спасаясь от холода и пустоты, дьяволы лижут пальцы, они знают, кто их кормит, они сворачиваются калачиком у кровати, а, когда становится слишком зябко, просятся в постель. И спят в ногах, тихонько посапывая. По утрам они бесшумно скользят по комнатам, кипятят чай и греют на батареях одежду, они немые, но их улыбки говорят - доброе утро…
Дьяволы сожалеют и тычутся влажными носами в шею, и даже тихонько поскуливают, и гладят плечи.
Они задергивают в комнате шторы, выключают свет, они сидят на кухне в голубом сиянии газа и ждут тебя с работы. Ты принесешь им пищу.
Чужих дьяволов они не подпускают и близко, хотя и поддерживают с ними общение, когда ты далеко.
Они любят тебя нежно и преданно, и это они поддерживают постоянную жизнь твоего огня, следя, чтобы он не потух, но и не разгорелся слишкои сильно.
Твои дьяволы, которые тебя стерегут, часто ссорятся с ангелами, которые тебя охраняют. Тогда начинают сыпаться перья. Перья и перхоть. Всё потому, что ангелы хотят нести любовь как знамя, как лозунг, как плакат, чтобы всем было видно. Дьяволы вырывают ее у них и прячут подальше от чужих глаз. Летят клочки во все сторны, любовь от дрязг становится уродкой, - но она все также светла и безпамятна.
И однажды твои дьяволы расскажут о городе с траурными венками зонтов, о грязной воде со змеями, о дурноте лучших красавец, - и это станет твоим постоянным кошмаром, от которого нельзя избавиться – потому что ты никогда не сможешь увидеть этот город, не сможешь посмотреть в глаза своим страхам. И не ты оставишь охапку улыбчиво-желтых кленовых листьев его тротуарам, и не ты изгонишь змей из его мутной реки…
И однажды твои ангелы возьмут дьяволов за лапы и сольются с ними в объятии, и однажды они так посмотрят на тебя из угла твоей комнаты, что ты увидишь в них свою сиротливую неприкаянную никогда не плачущую скорбную любовь, и поймешь, что это она ходит там, по улицам города, который ты никогда не увидишь…
Бледное Чудовище улыбнулось мне нежно и замолкло, отвернулось и посмотрело из-за плеча почти кокетливо – дальше придумай сама, ты же умная, - и спряталось на весь оставшийся день в тень.
Дьяволы сожалеют. Ангелы молчат. Им нечего сказать.
Ноябрь-декабрь 01. |
