(начало см. 2004-03-16 alexey-moscow: Жизнь.)
ощущение собственного заполняется осознанием Ужаса, он вливается, соединяя во тьму
чувство одиночества и жизни конечности.
преграды беспечности, отделявшие мнения
теперь не имеют никакого значения
все осознанно, но смысла не найдено
жизнь прожита путем не пройденным
лишений и скорбей.
Самоудовлетворение в моменте реальности
Не приносит счастья незабываемого,
Вливающегося в сердце светом солнца ясности
Осознанной добродетели.
Нет возможности вернуть прошлое, заточение в вечности и вечная надежда избавления не приносят облегчения.
Хочется вопить, пить и плакать, но бездыханное тело холодеющее не способно
Крик застрял, порываясь, желая разбить, распороть брюхо бесчувственной Смерти, рвется, не сознавая, что некуда. Ему не важно, только б вырваться, обрести вновь мимолетную свободу жизни, вдохнуть хотя бы еще один глоток воздуха, хотя бы один вдох искрящейся влаги, разливающейся, и всегда приносящей мимолетное удовлетворение жажды.
Еще одно движение, один удар сердечной мышцы и, кажется, все можно начать заново, исправить на вечно остановившиеся часы, отбившие последний удар жизни
Надежда теплится памятью
Незабываемого прошлого
Морозного утра,
Свежести вздоха
И вот, кажется, чувство ощущения себя возвращается
В непроглядной тьме теплится
разгорается,
всего лишь маленькое усилие
движения
холод заполняет пространство мысли обретают четкость электричества импульс по нервным тканям несется усилием воли.
Пальцы сжимаются, содрогаются, воздух потоком вливается наполняя изголодавшиеся легкие. разряды импульсов головного мозга и судорожные, ускоряющие бег удары сердца разносят по телу остатки жизни
Клубком свернувшись,
Завернулся в одеяло ватное,
Прижавшись к батарее
Центрального отопления
С желанием влиться в ее горячую воду, разлиться по квартирам соседей, согревая их холодом своего сердца, рассказывая о мимолетности надежды жизней их
И смерти вечной.
хрустящий снег за окном и мороз под сорок
луна кровавая в вуали из тьмы и тумана
еще одна ночь, еще один день прожит
я вновь победил смерть, вспорол ее жадное брюхо
ночь тьмой меня вновь окутала,
шепчет на ухо без звука
истории прошлого и грядущего
еще один день, и ночью еще одна битва,
я не проснулся больше. |
