Тяжёлая дверь громко захлопнулась. Вместе с этим бесцеремонно оборвалось проникновение в помещение многослойного городского шума. До этого момента я спал, спал зябким виноватым сном. Так дремлют ночные сторожа, солдаты на посту, ларёчники, в общем, так спят те, кому по долгу службы этим заниматься не положено. Теперь, резко поднявшийся на ноги я бесцельно вертел головой, отделяя иллюзорные грёзы сна от суровой действительности реальности. Причиной моего пробуждения оказалась пара импозантных мужчин, лет шестнадцати–семнадцати, одетых по последнему вздоху молодёжной моды. Оскверняя девственно чистый пол, грязными, несоразмерными следами, тинэйджеры продефилировали вдоль витрин. Мимо препаратов от простуды, гриппа, грибка, наконец, достигли секции, в которой был представлен ассортимент противозачаточных средств и контрацептивов. После непродолжительного совещания, цветы жизни приблизились к моему окошку и пожелали две упаковки презервативов. Вряд ли, синхронно источаемый молодыми людьми, алкогольный дух мог сравниться с моим трёхдневным перегаром, тем не менее, их общество мне было неприятно. Я опустил обязательную, процедуру глумления над тинэйджерами: не стал уточнять размер, цвет, вкус и прочие потребительские свойства желаемого товара. Обычно, на подобные вопросы я трачу не меньше двух минут (ну, или насколько хватает нашего ассортимента), а некоторые, особо чувствительные подростки, отступают так и не дождавшись развязки и не получив желаемого. Но сейчас мне было не до общения, я устал, у меня болела голова и печень, кроме того, я пытался понять, что может означать снившийся мне пару минут назад, обнажённый гарант российской конституции верхом на белом огнедышащем коне. Поэтому, я просто выдал подросткам желаемое и отсчитал сдачу. Закончив товарно-денежные отношения я полностью вернулся в себя, а юные романтики, напоследок смачно рыгнув, растворились в ночи.
Чтобы отвлечься от фрейдиских изысков, я заглянул под прилавок. Оттуда, лукаво прищурившись, мне улыбался Степан Разин - старый друг, народный герой и примерный семьянин. Я извлёк пластиковую бутылку на свет и надолго слился с ней в экстазе. Затем посмотрел на жалюзи, плотно сжавшие зубы. Где-то за ними, медленно переваливаясь на ухабах уродливой дороги, ехал трамвай. Как всегда, когда, мимо проезжал, какой-нибудь антиобщественный транспорт по всей аптеке началась вибрация. Сначала задрожали оконные стёкла, затем к ним подключались стёкла в многочисленных шкафах, пока, наконец, вся до последней склянки тара, не вступала в этот неблагозвучный хор. Иногда мне кажется, что в эти моменты препараты разговаривают друг с другом, банки спорят с ампулами, оконные стёкла ругаются с витринными. Со временем, я к этому привык, так же как и к постоянному запаху трав и реактивов, царящему в аптеке.
Засовывая “кеглю” обратно под прилавок, я обнаружил оставленную кем-то, карманного размера, книжку. При свете ламп оказалось, что я наткнулся на один из шедевров, модного ныне жанра иронического детектива. Открыв книжку в случайном месте, я стал читать, постепенно вникая в суть повествования.
Главная героиня, отважная журналистка, почти оторвалась от преследования таинственного незнакомца в чёрном, когда дверь аптеки открылась вновь. Обеспокоенный судьбой журналистки, я недовольно поднял взгляд на вошедшего. Ко мне направлялась решительного вида девушка, судя по парадно-выходному наряду, только что с какого-то праздника. Размазанная по лицу тушь, разведённая слезами, делала её похожей на замаскировавшегося рейнджера из голливудских боевиков. Видимо праздник не удался. От таких визитёров ничего хорошего ждать не приходится.
- У вас снотворное есть? – спросила девица сдавленным, слегка пьяным голосом.
Хоть я и не врач, но всё-таки, уверен, что люди страдающие бессонницей выглядят совсем по-другому. Наверное, сейчас я должен был сделать что-то героическое, например убедительными доводами и высоким ораторским искусством отговорить несчастную от роковой ошибки. Или может просто отказаться ей что-либо продавать. Если подумать, то вариантов много. Вместо этого, я прохрипел что-то непереводимое ни на один из живых языков планеты, и пошёл за снотворным. Какое-то время я блуждал взглядом по полкам многочисленных шкафов, затем выхватил из шеренги препаратов разноцветную коробочку и вернулся к окошку.
- Лив пятьдесят два – сказал я со значением, так словно это была модель какого-нибудь американского скорострельного орудия. – шестьдесят пять рублей.
Несчастная извлекла из недр своей сумки кошелёк и отсчитала требуемую сумму.
- Не больше двух-трёх таблеток в день – сказал я протягивая в амбразуру коробку и чек.
Жертва не сложившейся любви сдавила в руке покупку, закрыв красным ногтем надпись “спасибо за покупку” на чеке, и удалилась также решительно, как и пришла. В тишине я думаю о том, как пошло убивать себя, таким способом. Забрасывать в себя таблетку за таблеткой, как монеты в свинью-копилку. Ещё думал о том, что я плохо представляю, что за препарат я ей продал. Точно не снотворное. Чтобы уточнить это я достал справочник и нашёл там Liv-52 – профилактика заболеваний печени, улучшение аппетита, способствует отходу газов из кишечника и прочее. Звучит безобидно. Интересно, что будет, если отчаянная девушка, все-таки решится совершить глупость. Странные должно быть ощущения: проглатываешь полбанки таблеток, а может и все, принимаешь красивую позу, в ожидании скорейшего конца. Но вместо тоннеля из света, апостола с ключами или какой-нибудь реинкорнации, на худой конец, повышенный аппетит и улучшенный отход газов – такие жизнеутверждающие симптомы. Наверное, бедняжка будет чувствовать себя довольно глупо, ей смерть представлялась гораздо романтичнее. Хотя, может, она догадается предварительно прочитать инструкцию, не все же такие раздалбаи, как я.
Однажды, я принял таблетку дорогого обезболивающего средства, это было не так просто, таблетка была огромных размеров, и я едва не подавился, пытаясь её проглотить. Ожидая облегчения, я пробежал глазами описание модного лекарства, и кроме прочего узнал, что чудодейственная таблетка быстрорастворимая и должна быть предварительно брошена в стакан с водой, а затем в составе раствора выпита. С тех пор я предпочитаю народную медицину, особенно ту её часть, которая связана с различными спиртосодержащими напитками.
Такого рода посетители – обязательный атрибут ночных смен. Вообще, это довольно паршивая работа, выматывающая и нагоняющая тоску. Среди ночных посетителей преобладают люди малоприятные, люди которым действительно нужна срочная медицинская помощь, да пьяные с пробитыми головами или, похожие на циклопов, с подбитым глазом гопники. И всё-таки, я предпочитаю ночные смены. Ночью нет чихающе- кашляших очередей. Бесконечных бабушек, с многотомными историями болезней, и рецептами, в которых невозможно разобрать ни слова, писанных, похоже, в состоянии крайнего алкогольного опьянения людьми недавно освоившими русский язык, но не изучившими ещё основы правописания. Кроме того, ночью никто не мешает мне пить пиво, поправляя здоровье после очередных выходных.
В дверях материализовался новый посетитель. Худой, с мешками под покрытыми красными трещинами глазами, не по погоде тепло закутанный в поношенные спортивные шмотки. Шаркающими , короткими шагами, он подошёл к витрине и углубился в изучение ассортимента препаратов от кашля. Этому человеку консультация не нужна, в составе многих препаратов он разбирается не хуже меня, а то и лучше. Видимо, не найдя в свободной продаже того, что искал, фармацевт–энтузиаст обернулся ко мне встретился взглядом, и поспешил ретироваться.
Когда вашего вида начинают пугаться наркоманы, наверное, это признак того, что пора что-то менять в своём имидже. Я могу его понять, последний раз, когда я смотрел в зеркало, оттуда на меня недружелюбно смотрел взлохмаченный, небритый человек с невыразительным усталым взглядом. Впрочем, давно это было. Все же стоит найти время и привести себя в общечеловеческий вид. Сделать перерыв в метаниях между друзьями и подругами - непонятными мне людьми, которым я также не нужен, в хаотичном движении из точки А в точку Б и далее с незапланированными остановками, в разных увеселительных и не очень заведениях. Пока я решил не думать об этом, сохранить жизнь паре миллиардов ни в чём не виноватых нервных клеток, и так их много было изничтожено по пустякам, никому не нужный, бессмысленный геноцид. Вместо этого я выпил пива, и вернулся к начатой книжке.
В книжке я и обнаружил себя разбуженным ближе к утру громоподобным кашлем. Я лежал лицом на страницах 126-127 детективного романа, а надо мной туберкулёзно - беспомощно кашлял наш постоянный посетитель. За низкий рост и густую растительность на открытых частях тела я когда-то прозвал его хоббитом. С тех пор по-другому его здесь никто не называет. Хоббит и другие сказочные персонажи, невзирая на погоду и время суток, крутились между близлежащими ларьками, стреляя по рублю у покупателей получающих сдачу. Накопив достаточно денег, они, в складчину, покупали в аптеке бутылку какой-нибудь настойки, которая затем в жёсткой ротации опустошалась, тут же на пяточке между ларьками. Затем всё начиналось снова. Я взял у Хоббита деньги – стопку монеток разного номинала от пяти копеек до двух рублей, взамен поставил бутылку боярышника, любезно спросил:
- Вам открыть?
Пробормотав, что-то на своём средеземном наречье, Хоббит схватил бутылку и спешно удалился. До конца смены осталось совсем немного, я допил пиво, выкинул бутылку, стараясь засунуть её глубже в ведро, чтобы она не бросалась в глаза. Все сослуживцы уже считают меня алкоголиком, но пока каждая из сердобольных женщин, считает это своим личным открытием, моей тайной, поэтому, наверное, меня отсюда ещё не уволили, а может всем просто плевать на мой моральный облик. Вскоре появилась Татьяна – женщина с многочисленными семейными проблемами и бесконечным энтузиазмом. По утрам она отводит ребёнка с детский сад, поэтому всегда приходит на работу первой, ближайшие полчаса ей не с кем общаться, кроме меня. Она начинает бодро рассказывать мне что-то на политически-бытовые темы, попурри из событий реалити-шоу, сериалов, высказываний политиков, сплетен шоу-бизнеса. Сонными мозгами за всем этим не уследишь, я просто стараюсь к месту поддакивать и удивляться, там, где это нужно. Татьяна включила радио и я слушаю, последние новости: кого-то убили, где-то что-то взорвали, кто-то объявлен в розыск, а земля в ближайшее выходные налетит на небесную ось, погода обещает быть тёплой и ясной. После хороших новостей в качестве контрольного выстрела по позитивному настроению, старый солдат Расторгуев и группа «Любэ», пустив скупую патриотическую слезу, прохрипели что-то про подвиги доблестных пограничников.
Моя смена закончилась, я выпил чаю, оделся и вышел на улицу. Множество разнообразных звуков, давя на барабанные перепонки, стремилось забраться в опустевшую за ночь голову. Прохожие спешили на работу, убоявшись дневного света, попрятались по норам пышнолицие милиционеры и бритоголовые гопники. У забора, на фоне трогательно розовой надписи SKINHEADS, молодой человек что-то увлечённо рассказывал улыбающейся девушке. Судя по жестикуляции и энергично раздуваемым щекам, парень объяснял принцип действия дизельного двигателя. Огибая лужи, я перешел через дорогу. Неловкой походкой, свойственной людям, которые, утром просыпаясь, одеваются и идут домой, подошёл к ларьку. Сидящий в избушке кавказец знает меня в лицо, так же знает и что мне нужно. В отсутствие горца меня узнает неясного возраста женщина с плохо покрашенными волосами. Я засовываю в окошко деньги, говорю заклинание и извлекаю на свет бутылку мартовского. День, похоже, действительно будет ясным и тёплым, я делаю большой глоток и, улыбаясь безразличному, солнцу направляюсь домой.
www.kopetan.spb.ru |
