КУКЛА
Прошлым летом мне выпала возможность уехать на некоторое время из города. Работы было не очень много, и я взял отпуск на пару недель. В том, что из города нужно уезжать сомнений не было. Оставаться здесь, плавясь и теряя остатки разума, я не собирался. Солнце разбухло и казалось, висело над головой 24 часа в сутки. Невыносимо. Я принял решение - побег.
Оставалось лишь собрать вещи и собственно решить, куда именно ехать. Я позвонил одному старому знакомому. Он как раз как несколько дней вернулся из какого-то дома отдыха и давал очень положительную критику в его адрес.
Почему бы и нет? В сущности, мне было все равно куда ехать. Хотелось только тишины и покоя. Хотелось прохлады и одиночества. Так что Подмосковье меня вполне устраивало. Как раз то, что нужно. Я записал телефон и адрес этого пансионата.
- Думаю, тебе должно там понравиться. – Знакомый охотно поддержал меня. – Хорошо, что ты решил отдохнуть. Тебе это только на пользу. Удачи.
- Спасибо. – Я повесил трубку, посмотрел на листочек с телефоном и тут же набрал номер.
На том конце после третьего гудка мне ответил женский голос. Немного низкий, но приятный. Такой бархатный, я бы сказал. Я невольно представил его обладательницу: высокая белокурая. Скорее всего, около 35 лет, полноватая. Этакая настоящая русская красавица. Она вежливо осведомилась о причине моего звонка. Я представился и в общих чертах объяснил, что мне нужно.
- Да, конечно, у нас есть свободные номера. – Она отвечала не спеша, четко и ясно.
- А можно мне сегодня забронировать, а завтра утром уже поселиться?
- Безусловно. Приезжайте завтра утром, оплачивайте и живите.
- Да-да… Хорошо. – Все оказалось гораздо проще, чем я предполагал. – Тогда я приеду. Завтра. Подержите номер до утра?
- Не переживайте, их предостаточно.
- Тогда до завтра? – я сам не понял к чему это сказал, словно был знаком с ней уже давно, и она очень ждала моего приезда.
- Всего доброго. Будем Вас ждать. – Ответила она мне и положила трубку.
Я сделал тоже самое и в задумчивости уставился на телефон. В комнате повисла тишина, и я вдруг подумал: а будет ли кто-то ждать моего возвращения? Кто-то кроме ручного ушастого ежа? Вот уж и не знаю… Да, кстати! Я снова набрал номер пансионата. И мне ответила она.
- А можно с собой взять питомца?
- Простите, что? Что Вы сказали?
- Я вот только что с Вами разговаривал по поводу…
- Да-да… - видимо, она узнала меня. – Я слушаю Вас внимательно.
- Понимаете, у меня живет ежик, и я боюсь, что мне некуда будет его девать на время моего отъезда. Могу я взять его с собой?
- Его? – она немного засомневалась. – Ну, только если он будет в клетке и… и Вы пообещаете его больше никуда не пускать. – Последняя фраза звучала как-то очень наивно – «никуда не пускать».
- Нет, он будет только в клетке.
- Тогда везите своего ежа.
- Спасибо.
- Пожалуйста. – Опять молчание. - Что-нибудь еще?
- Нет, пожалуй. До свидания. – Бросил трубку прежде чем она успела что-либо ответить.
Теперь оставалось собрать вещи зайти в магазин для животных. Мне нужен был переносной домик для ежа. Еще корм, недельный запас, опилки и прочие мелочи. Откладывать покупки я не стал, взял ключи, кинул в рюкзак телефон и вышел на улицу.
Сначала мне показалось, что я вовсе и не на Земле. Сумасшедший поток солнечной радиации отовсюду, пыль и жар от асфальта. Непонятная суета. Неимоверное движение машин, воздуха, людей. Все это перемещается, как адское варево в котле. Все плавится и растекается. Очень неприятно, чуть ли не до тошноты. Очень захотелось сию минуту уехать подальше от этого всего. Упасть лицом в траву холодную и чистую. Я посмотрел под ноги – асфальт, окурки и прочий мусор. Как же надоело… надо как можно скорее ехать.
До ближайшего супермаркета я добрался очень быстро, всего лишь минут за пять. Огромные стеклянные двери с автоматическим открытием, само здание в два этажа белое с красной крышей. И огромный баннер с надписью что-то типа «у нас можно купить все!». Все скупать я совсем не собирался, ограничился только необходимыми вещами для ежа, да прикупил кое-что по мелочи. Зубную щетку с чехлом, маленький дорожный тюбик с зубной пастой, упаковку батареек и сигареты. Потом, возле кассы, немного подумав, взял еще пару упаковок с батарейками.
Все это мне упаковали в коричневый бумажный пакет, и я направился к дому. По дороге сообразил, что чего-то хочу, но не могу понять чего. И купил в палатке плитку шоколада. Плитку растаявшего, расплющенного шоколада. Дома положил ее в морозильную камеру.
Вещей брать, много не стал. Джинсы, пара футболок, бритвенные принадлежности и так фигня всякая. Больше всего места заняли фотоаппарат, плеер, батарейки и решил еще взять какую-нибудь книгу. Покопался на стеллажах, взял Баха.
Получилась полная небольшая дорожная сумка. Я поставил ее в коридоре и пошел на кухню. Поставил чайник, вымыл пепельницу и сварил спагетти. В холодильнике нашел твердый сыр и остатки томатного соуса, высыпал все это в тарелку, а сверху накидал мелко порубленной зелени. Ел медленно, все думал о предстоящей поездке. Потом заварил чай из пакетика с лимоном, отнес кусочек сыра ежу, проверил телефон – ничего. Ни одного звонка, ни одного сообщения. Тишина.
За окном проезжали машины, троллейбусы. Ветер трепал макушки деревьев своей горячей сухой ладонью. Кран протекал и вода медленно, по капле уходила из него. Я курил и молча смотрел в окно. Потом позвонил подруге и сказал, что завтра уезжаю. Она безо всяких эмоций пожелала мне счастливого пути и удачи. На последок сухо сказала: «Ну что ж, я буду скучать». Хоть бы спросила, когда я вернусь! Нет…ничего такого не произошло. Второй звонок я сделал снова своему знакомому. Сообщил на этот раз ему.
- Ты молодец! Я знал! Думаю ты точно не пожалеешь о поездке. – Он был рад. Мое решение привело его в восторг.
- Да я решил. В городе совершенно нечего делать. Мне хотелось бы как можно быстрее уехать, вот завтра и еду.
- Ну, удачи в таком случае!
- Спасибо.
Я вымыл посуду, допил чай в полной тишине. Потом поставил какой-то первый попавшийся диск, повернул флажок громкости на мониторе погромче, развернул колонки по на правлению к двери и ушел на кухню. Курил, разглядывая горшок с лимоном на окне. Надо было придумать что-то такое, чтобы за неделю он не засох. Пришлось налить воды в кастрюлю, и опустить туда шерстяную нить, а второй конец закопать в землю с цветком. Растение потеряно покачивалось на ветру, на кухонном подоконнике. Я полил его еще раз, выключил свет и пошел спать.
Утром проснулся со звонком будильника, встал, принял душ и побрился. Позавтракал сэндвичем и свеже сваренным кофе. Посмотрел на лимон в последний раз и, взяв сумку вышел. На углу дома поймал попутку и доехал до вокзала за каких-то пятнадцать минут. По моим меркам даже очень быстро.
Возле стенда с расписанием толклась приличная толпа народу. Моя электричка отправлялась через сорок минут. Я купил билет и направился в зал ожидания. Сел напротив огромного монитора, показывали рекламу. Я закурил и огляделся, вокруг люди со скучающим видом пялились на экран или неторопливо переговаривались. Я буравил взглядом свои кроссовки, пыльные серые от грязи шнурки. Оставалось еще двадцать пять минут. Кругом невнятный бубнеж, гул голосов и многообещающий бодрый слоган из динамиков: «Путешествуйте с нами! Российские железные дороги!». Вот бред. Эти грязные прокуренные тамбуры, вечно битком набитые вагоны, пыль и духота. Деревянное от крахмала белье серое и в дырочку, чай похожий по цвету на разбавленный лимонад и заспанные проводницы в мятой униформе. Катастрофа! Путешествуйте на здоровье!
Я не знал чем бы себя занять и вертел по сторонам головой. Мое внимание привлекла пожилая чета. Они сидели рядом, взявшись за руки. На секунду мне показалось, что мне лет пять. Я вернулся в свое детство, меня с ног до головы захлестнула волна ностальгии и какого-то невероятного тепла и блаженства. Я смотрел на них, не отрываясь, запоминая каждый штрих, потом спохватился и полез в сумку за фотоаппаратом, а когда снова поднял взгляд, их уже не было. Ушли. Я вздохнул с досадой, и механический голос объявил прибытие на платформу моей электрички.
* * *
Я вышел на станции N. В лицо ударил воздух, перенасыщенный кислородом, чистейший и прохладный. Я затаил дыхание, зазвенело в ушах. Сумасшедший контраст, после пыли и выбросов города. Я представил всю ту грязь, от выхлопов машин, фабрик и заводов, многочисленных строек и прочего, которая покоилась на дне моих легких. Фу, гадость, о чем я вообще думаю? Я поставил домик с ежом на бетонный пол платформы.
Я думаю о стройке за своим окном. Я вспоминаю медленный, размеренный шум подъемных кранов по утрам или поздно вечером. Я помню, как ветер меняет направление глубоко ночью, и начинает приносить частички цементной пыли и песка. Жаль, что мне не видно огней, окна моей квартиры выходят на другую сторону. Когда ко мне приходит подруга, то всегда говорит «тут стройка?». Я отвечаю ей «да». Это происходит из раза в раз. Я не понимаю: то ли она не помнит, то ли ей просто не о чем говорить со мной. Не понимаю…
Я стоял по середине платформы, настолько узкой и короткой, что казалось это вовсе не приспособленная конструкция. Она разрушалась местами от старости, покрылась трещинами и заросла сорняками. Ограждения заржавели, первоначального цвета краски различить я уже не мог.
И я замер, ловил ртом сладкий аромат скошенной травы и цветочной пыльцы. Я представил ее ноги в траве: сандалии на загорелых ступнях, ремешки обвивают ногу почти до колена, ногти бледного розового цвета. Лак, цвета платьев Барби. Она шагает впереди, трава хранит отпечатки ее следов. Я плетусь следом, молча курю. Я скучаю? Неужели?
Мне захотелось оживить эту картину в голове. Очень хотелось.
Я прикурил и побрел по тропинке вслед за указателями, в направлении пансионата. Удивительное место. Природа поразила мое воображение. Я не мог поверить, что вырвался из городского пекла. Густая трава, чуть ли не по пояс. Сладкий пряный запах цветов, от которого першило в горле. Небо яркое и безупречное настолько, что резало глаза. Я включил плеер на полную громкость – даже голова закружилась. Мне показалось, что я лечу над всем этим. Я взрываю прохладную массу воздуха, задеваю носом кроссовок растения, не чувствую тела… Я растворен в атмосфере любви к вселенной, я доволен! Я похож на осколок чьей-то мечты…
Нет усталости, нет беспокойства. Нет переживаний. Нет ран и травм. Ничего нет. Есть только бесконечная река, поток солнца и янтарной смолы. Я закутан в это золотое варево, как гусеница в кокон. Я иду… я иду и улыбаюсь. Утро принимает меня, как новорожденного ребенка. Мир принимает нового игрока, нового камикадзе. Я улыбаюсь!
Иду по тропинке, вытоптанная земля. Она цвета горького шоколада. По краям одуванчики. Оставляю позади трупик полевой мыши, ей уже никто не поможет. Даже просветленный, даже я. Она далеко, в раю для маленьких заблудших животных. А я иду, глотая порции никотинового дыма.
/ / /
Без пяти минут десять утра я был уже в холле пансионата. Стеклянные двери, огромные окна – чуть ли не в половину стены, кадки с пальмами и лианами. Уютно, чисто и светло. Но ощущение, будто ты в приемном покое дорогой клиники. Лампы дневного освещения, телефон. Белый кожаный уголок и низкий столик из стекла. Элегантно и стильно. Ни намека на антисанитарию, все в идеальной чистоте, дезинфекция. Точно на приеме у стоматолога.
Справа от входной двери – стол. За ним девушка. В розовом пиджаке, на груди петличка с именем «Ксения». Я подошел. Это была совсем не та женщина, с которой я разговаривал накануне. Я это знал. Ксения – худая и светлая, как выцветшая акварельная картинка - очертания бледные, одни только полутона. Кожа светлая, глаза тоже неестественного цвета – синие с молоком, мутные и блеклые. Плечи худые и угловатые, как у подростка, хотя на вид ей можно было дать около двадцати четырех.
Я поздоровался. Представился.
- Доброе утро! – дежурная фраза, затем дежурная заученная улыбка, почти на автомате. Она внимательно разглядывала меня. Потом переносной домик с ежом.
- Я бронировал номер вчера…
- Да. Конечно! – она открыла толстый журнал, нашла мою фамилию.
Я следил за ее длинными узловатыми пальцами, она вертела в руке шариковую ручку с металлическим корпусом, рукава пиджака длинные – закрывают кистевые суставы. Цвет лососины. Не совсем понятный розовый.
- Ваши ключи! – она сняла с деревянной панели ключик и протянула мне. – Комната номер семнадцать на втором этаже корпуса. По правой стороне….
- Спасибо спасибо, - я не дал ей договорить. – Я сам найду.
- Пожалуйста, приятного Вам отдыха! – она опять покосилась на клетку с ежом. – А кто это у Вас там?
- Ежик! – я уже поднимался вверх по лестнице, бросил эту фразу на ходу, через плечо.
* * *
Я провалялся в кровати до двух часов дня, пропустив завтрак и обед. Не хотелось идти, просто даже двигаться не хотелось. Я лежал, разглядывая ослепительно белый потолок. Идеальный, новый, даже придраться не к чему. У меня дома в спальне, напротив, он был в разводах и пятнах. Последний этаж, старый дом с прогнивающей кровлей. В межсезонье вода, стекающая по потолку и стене – не новость. Но это мало меня смущало, мне было как-то все равно. Люди, приходившие в гости тоже мало удивлялись, по большей части они просто косились наверх и неодобрительно кивали – мол, ну ты даешь! А я привык к этим серо-желтым разводам, я смотрел на них каждое утро. Каждое утро я открывал глаза, и разглядывал потолок. Кто-то из моих знакомых сказал мне, что они похожи на разлагающееся тело устрицы в раковине. Очень может быть…
Солнце рвалось через шторы в комнату. Лучи нашли лазейку – щель между занавесками. Белая мутная, постоянно движущаяся полоса света в пространстве, режет комнату на две части. Пыль постоянно двигалась в этом столбе света. Мне не хотелось вставать, думаю, я мог бы валяться так до самого вечера, но сигареты заканчивались, да к тому же захотелось съесть чего-нибудь. В желудке ощущалась тоска. Еж дремал в клетке, я насыпал ему корма, он даже не шелохнулся. Зато всю ночь шуршал и грыз что-то.
Я быстренько встал и побрел в ванную. Из-за жары вода в холодном кране была теплой, комнатной температуры. Я переключил на душ. Пора просыпаться!
* * *
На первом этаже я заглянул в бар-ресторан. Купил сигарет, бутылку минеральной воды и заказал овощи с рисом. Быстро поел, потом взял еще плитку молочного шоколада и вышел на улицу.
Кругом, куда не посмотри – люди. Территория пансионата забита отдыхающими, они, как призраки не торопясь, бороздят пространство вокруг. Стайки школьниц, пожилые семейные пары, молодые родители с младенцами… я был разочарован. Мое одиночество здесь представлялось чем-то эфемерным. Этакая далекая мечта. Люди буквально везде. Я убрал фотоаппарат в рюкзак, включил плеер и вышел за территорию.
* * *
Через дорогу от главных ворот начинались экспериментальные поля. Транс генные пшеница и овес и еще что-то. Масштабы впечатляли. Несколько огромных полей, засеянных не понятно чем и не понятно для чего. Я шел вдоль дороги, почти по краю поля. Пыль оседала на кроссовках, как золотое напыление. Сусальное золото.
Солнце припекало слишком сильно, я и забыл что уже далеко за полдень. Потащился в самую жару…
* * *
Весь день и часть вечера я потратил на то, что разгуливал и фотографировал. Я лежал на поле, заросшим клевером. Я сидел на берегу небольшой реки. Я наблюдал за движением облаков, и снимал, снимал… сам не заметил, как мир окунулся в закат.
Вдруг пространство дрогнуло, как бы сместилось, и воздух наполнили оттенки розового и золотого. Ощущение такое, словно разлили розовое эфирное масло, которое размешивает ветер. Я забыл про все. Как завороженный снимал Солнце. Огромный разбухший шар, дышащий густым теплом. Оттенка внутренней поверхности морской раковины, цвета янтаря. Когда село солнце, у меня заболели глаза. Я просто пожирал взглядом апогей дня. В фотике села батарея…
* * *
Возвращался в обратно уже в сумерках. Ночь надвигалась на землю, наползала, как огромная снеговая туча. Я посмотрел на часы: около двенадцати.
Территория опустела. Дорожки, главная аллея, площадка для баскетбола… Пелена ночи, черная вуаль накрыла меня, накрыла все.
Я двигался в этой черной жиже, в этом параллельном мире, как снежный барс. Черные стволы деревьев цвета угля протягивали мне свои тощие кривые пальцы навстречу. Я чувствовал на себе их пристальные любопытные взгляды. Все же деревья – очень странные штуки. Торчат себе из земли. Они всегда такие тихие и задумчивые. Я люблю деревья. А они меня. Я могу разговаривать с ними очень долго. Они слушают и молча соглашаются. Я неторопливо продвигался вперед, от одного фонаря к другому, как будто огромные прожектора на импровизированной мною сцене следовали по пятам. Я думал о деревьях, о той силе, которую они несут в себе. Я улыбался им, а они мне. «Мы хотим быть с тобой…» - Шептали мне они. Я представлялся им большой совой. С серыми глазами. Я бесшумно шел вперед, молчал; они пытались дотронуться до меня, хватали за локти. Так вот я шел.
Вошел в корпус, поднялся на свой этаж. Пустые коридоры. Яркие лампы дневного освещения, а вокруг них бьющиеся в истерике мотыльки. Бедные создания. Вся трагедия состояла в том, что они так свято верили в силу мертвого жесткого излучения. Продолжали биться маленькими телами, издавая трескающие звуки.
Доставая ключ, полез в карман и понял, что не нащупал зажигалки. «Потерял. Выронил…» - Почему-то решил, что выпала она по дороге в корпус. Очень даже возможно что и на аллее. Решил вернуться. Слишком нравилась мне та зажигалка. Подарок старого приятеля. Нет, по любому нужно вернуться. Вдруг найду? И я вышел в сумрак ночи на поиски этой самой вещицы.
) ) )
Я смотрел под ноги. На асфальт в надежде отыскать пропажу. Внимательно и увлеченно. Внезапно справа, за спиной, боковым зрением заметил какое-то резкое движение. Что-то белое мелькнуло и исчезло. Я остановился и замер. Показалось?
Налетевший внезапно ветер, погладил мне лоб прохладной рукой, принес едва уловимый сладкий аромат ванили. Ванили и сандала. Я вдохнул и почувствовал, как за спиной дышит трава. Я предпочел бы сейчас умереть.))) Но эта мысль просуществовала в моем мозгу какие-то доли секунды, я отвлекся на шорох. Там справа, мне снова что-то показалось. Я был не один. Я резко развернулся на сто восемьдесят градусов.
То, что я увидел, показалось мне частью некоего спектакля. Иначе я не мог никаким образом обосновать происходящее. В нескольких метрах от меня я увидел женщину. Она стояла ко мне спиной среди деревьев. Не на дорожке, а там, где начинался лесопарк. Я попытался разглядеть ее.
Думаю, ей было не больше 25. Точеное тело, с грацией дикого животного. Белая очень похожая на саван ночная сорочка, с прозрачными рукавами при каждом появлении ветра детально повторяла изгибы ее тела. Я был в замешательстве, идеальное тело. Длинные вьющиеся волосы. Я подумал, что она должна быть непременно шатенкой…
Что она забыла здесь в такое время? Я смотрел на нее, как на инопланетянина. Она совсем не замечала моего присутствия.
Сначала мне захотелось окрикнуть ее, но передумал. Что-то подсказывало мне, что нарушать происходящее не стоит. Она словно зависла в воздухе. Я затаил дыхание. Тем временем она сделала несколько шагов вглубь парка. Я тоже. Я решил поиграть в шпиона, словно мне семь лет. Вспомнил детские забавы во дворе.
Я сканировал каждый ее жест, каждый шаг. Я стал видеокамерой. Теперь я увидел ее босые ноги. Не похоже на то, что девушка прогуливается перед сном. Босиком? Одна. Сандало-ванилиновый шлейф щекотал нос. Мой любимый аромат. Волна азарта и ощущение нереальности происходящего захлестнули меня. Я продолжал идти за ней, увлеченный и заинтригованный. Деревья притихли, они тоже ждали объяснений и развязки всего этого.
Теперь я разглядел еще одну интересную деталь. Девушка что-то несла в руках. То ли сверток, то ли груду тряпья. Что она несла? Одному Богу известно! Да и то, думаю, вряд ли Бог смог увидеть что-то сквозь черное ночное небо.
Она двигалась плавно и явно никуда не торопилась. Мне казалось, что она просто парит над землей. Ее силуэт мелькал среди деревьев, как бледный месяц иногда показывается из-за тяжелых туч. На секунду я все же отвлекся, подумав про себя, как же там мой еж? Мне никто не ответил.
Она внезапно остановилась. Я тоже. Мы оказались на небольшой поляне. Вернее она остановилась в центре, а я на краю. Спрятался за деревом.
Действие происходило, я начал ощущать себя полноправным участником происходящего. Я превратился в объектив. Спрятался я достаточно близко от того места, где застыл ее силуэт. Я смог достаточно ясно различить, что все таки происходит. На помощь мне пришла бледная усталая улыбка Луны. Она (Луна) долго и мучительна, болела какой-то смертельной болезнью. Эта болезнь точила Луну всю ее жизнь, выпила все соки, медленно убивала. Луна улыбалась мне так печально, из последних сил, словно от безысходности. Вот и на этот раз она произвела на свет печальную улыбку, осветив незнакомку.
Девушка неподвижно стояла, сжимая в руке сверток. Потом стала осторожно его разворачивать. Я жадно впился взглядом в ее руки. Она бросила обертку на землю. Я увидел куклу. Старого пупса. Пластмассового, такие были в мое детство. Похожие на настоящих младенцев. Лысого, с кривыми пухлыми ножками и ручками. Мне стало страшно. Страшно оттого, что я не мог понять смысла происходящего. Что я вижу? Что это? Кто мне ответит?
Девушка осторожно, бережно положила куклу на траву. Я продолжал поедать ее взглядом. Она опустилась на колени. Снова взяла «ребенка» на руки. Поцеловала его в лоб, покачала, словно убаюкивая. Затем принялась разгребать руками почву.
Я слышал, как она вырывает из земли траву, и как эта самая трава плачет и вопит. Траве мучительно больно, ведь ей отрывают руки и ноги. Но девушка не знала этого или не хотела знать. Ей было все равно до травы и ее боли. Она продолжала разгребать землю руками.
«Ч-черт…похоже на…» - Я не успел ничего сказать.
«Могилу!» - Зашипели деревья. Они поняли меня и зашептали молитвы лесным духам.
Да. Все именно так и происходило. Незнакомая нимфа вынимала землю горсть за горстью, складывала рядом, холмиком. Я уже не смотрел на часы. Время потекло в каком-то другом направлении. Кукла лежала там же, рядом.
Когда же она остановилась, я понял, что все. Яма готова. Я даже угадал, что она сделает в следующий момент. И точно прочитав мои мысли, она опустила куклу на дно ямы. Аккуратно и бережно, как самое ценное, что только могло бы быть. Зачем? С какой целью? На эти вопросы ответа я так и не нашел. Затем все как положено, присыпала обратно землей. Притоптала истерзанный лоскут поля ступней. Постояла с минуту, разглядывая молча «могилку». И ушла.
Просто удалилась. Быстро растворилась среди ночного воздуха. Возможно, свернула на какую-нибудь боковую дорожку, и я потерял ее из вида.
Так вот и вернулся в корпус. Еле-еле добрел до номера. Устал, как собака. Завалился на кровать и мгновенно уснул, так и не получив объяснения того, что увидел. Думать не было сил.
На утро мне исполнилось двадцать шесть лет.
SIMAMOTO 29.08.03 |
