Не далее как вчера я был очень доволен собой. Это было пять минут назад (23:55) и продлилось... тоже примерно пять минут.
Что я делал? Во-первых, я поставил стул в центр комнаты. Во-вторых, положил рядом бумажку с надписью "стул". После чего перешёл к главному -- к изучению взаимосвязи слов и вещей. Было это так:
я зачеркиваю на бумажке слово "стул" и испытательно смотрю на стул-вещь. Наблюдаю. Стараюсь почувствовать.
Ничего не происходит. Ни одной трещинки на стуле не появляется. Однако скоропалительных выводов я не делаю. Может, я просто использую неверный метод?..
Тогда я вырезаю из бумаги: С, Т, У, Л. Аккуртно выкладываю их на полу рядом со стулом-вещью. Великолепная работа. Любуюсь ей некоторое время, после чего приступаю непосредственно к опыту.
Я наклоняюсь к первой букве, отрываю у "С" кончик. Перевожу взгляд на стул. И что я вижу? Стала ли одна ножка короче? Или стул стал железным? Нет. Ничего не происходит. Всё так же, как было.
Ничего не происходит.
Может, мои ожидания слишком завышены? Может, "душа стула" всё-таки поменялась? (У стула ведь есть душа?) И если так, то что мне с этого? Могу ли я считать его своей паствой? Хм...
Перед началом всех этих действий я -- азарта ради -- пообещал себе, что если силой слова не смогу превратить стул, например, в тарелку с макаронами, то не буду считаться мужчиной. Теперь я жалею, что сам загнал себя в этот угол. Впрочем, наверняка я не один такой. Это утешает.
_____________________________________________________________
Эксперимент с треском провалился. Я в очередной раз унизил себя и ничего никому не доказал. Вновь стало понятно, что слова функционируют по-другому, они завязаны не на сами вещи, а на представления людей о вещах. То есть, изменить реальность "напрямую", в обход человеческого сознания, невозможно. Нельзя, например, продуктивно наорать на стул. В этом, я считаю, главный минус языка как средства.
(Предположительно, где-то могут существовать люди, которые умеют превращать стул в макароны. С этими людьми стоит выстроить производственнуе цепочку: передаёшь им слова, и они, включаясь в свои цепочки, превращают стул в макароны. Однако в идеале каждый человек в одиночку должен уметь создавать макароны, иначе придётся умалять себя до какой-то роли, а с ролями всегда сплошная путаница, недовольство и революции. С другой стороны, ущербность индивида придаёт объединительный смысл человеческому общежитию. Если на Земле когда-то и жили самодостаточные люди-полубоги, то их давно целенаправленно истребили.) |
