- Пить я начал в восьмом классе…
- Простите, пожалуйста, что я перебиваю вас, но для начала хотелось бы узнать с какой целью вы пришли ко мне? Это нормальный вопрос? Он вас не коробит?
- Все нормально. Справедливо… Ну, я поменял за два месяца четырех психотерапевтов. Откровенно говоря, они мне не понравились и не помогли. А причина… Мне просто нужно с кем-то поговорить. С кем-то незнакомым.
- Я поняла. Спасибо. Продолжайте, пожалуйста.
- Ага. О чем я там? Да. Восьмой класс. Я тогда впервые напился. С другом. Были две девушки. У одной из них вечером была свободная квартира, без родителей. Как сейчас помню, что у нас на них имелись большие планы, и мы пошли в ясную погоду с зонтиками.
- Простите?
- Заранее купили презервативы.
-Ааа….
- Да, ну и вышло, как с зонтиками. Мы еще, дураки редкие, выпили по пиву для храбрости. А они нам налили какое-то жуткое пойло, - ром или настойку какую. Дерябнули по паре бокалов и напились в дрызг.
- Это был первый раз?
- Да, первый раз никогда не забудешь. Я могу закурить?
- Извините, но здесь не курят.
- Понял. Паршиво.
- Этот первый раз сильно повлиял на формирование вашей зависимости?
- Не знаю. В тот год я напился еще пару раз, не больше. В девятом и десятом классах я стабильно прогрессировал по этой части, а в выпускном – уже начал употреблять алкоголь ежедневно. Здесь точно нельзя курить?
- Увы. Вы хотите сказать, что последние четырнадцать лет вы употребляете алкоголь ежедневно?
- И да, и нет. Думаю, что первые пару-тройку лет у меня в год все же собирались «сухими» месяц-другой. В сумме. Потом этого не стало. Оно ведь вообще как бывает? Начинаешь выпивать за компанию и для компании. Пацаны на тебя с уважением смотрят, девочки, которые в своем физиологическом развитии давно обогнали тебя, тоже начинают бросать любопытные взгляды. И ты весь такой крутой, взрослый, хоть и покупаешь бухло на деньги родителей. Но кого это парит в шестнадцать лет? К двадцати меня уже дважды кодировали.
- Были успехи?
- Да, частично. Я перестал пить водку. Знаете, иногда нужно, чтобы самые простые, заурядные или даже пошлые слова были сказаны в нужное время и в нужном месте. Вот у меня так и вышло. Один врач сказал мне: «Ты же понимаешь, что всю водку в мире ты все равно не выпьешь?». Это было во время первого кодирования. И вы знаете, эти бесхитростные слова мне помогли лучше любых таблеток и прочей ерунды. С водкой я завязал… Простите, я же все равно плачу за ваше и мое время, да? Три минуты, - мне очень нужно покурить.
- Право ваше, я подожду…
Он вернулся через четыре минуты, - она четко отследила по часам, которые носила на левой руке.
- Вы мне нравитесь.
- Простите?
- Говорю, что вы мне интересны и как человек, и как женщина. Только ничего не подумайте.
- Спасибо, конечно, но я…
- Я не слепой и с детства наблюдательный. Да, я увидел кольцо у вас на правой руке. Проехали. Сказал и сказал. Мы о другом. А вот после одиннадцатого класса начались проблемы. Я начал попадать в милицию, в больницы. Первый раз – синдром Маллори-Вейсса. Знаете, что это такое?
- Наслышана.
- Неприятная штука, поверьте.
- Верю.
- Потом камень пошел.
- Почки.
- Угадали. Было много чего еще. Но после всего этого у родных, близких, любимых людей возникает логичный вопрос: «Почему ты пьешь? Зачем?». И тут уже идут в ход отговорки, когда следствие подменяется причиной.
- Вы так делали?
- Ха, неоднократно. Постоянно. Это также просто, как… не знаю. Это действительно просто.
- Вы очень откровенны. Упомянули родных и любимых. Как обстоят дела с ними?
- У меня больше никого нет.
- В смысле?
- В самом прямом. А может я все же смогу покурить здесь в окошко?
- Извините.
- Ладно, хрен с ним… Я всех растерял и, думаю, вы этому не удивлены.
- Это грустно, если это правда.
Она непроизвольно поправила юбку, хотя он и не раздевал ее глазами. В этом еще молодом, но уже практически безнадежно больном мужчине был свой магнетизм. Его глаза, на первый взгляд выцветшие от тоски и спиртного, на самом деле метали молнии. Но он не был страшен или опасен. Страшна была история, его жизнь, - эта хроника безучастного падения в бездну, когда человек летит, падает, отвернувшись от протянут к нему рук. Вот это ее пугало. И она отчетливо понимала, что он отвергнет и ее руку. Такие люди по своей сути – самоубийцы. Просто им не хватает твердости характера да железной воли, чтобы покончить со всем раз и навсегда, и поэтому они убивают себя долго, изощренно, с садистским наслаждением наблюдая собственное падение и бессилие перед жизнью. Она расстроилась.
Он же продолжал говорить. О первом и единственном приступе белой горячки. О наркотиках и токсикомании. О рвоте кровью и провалах в памяти.
Уже уходя, он поблагодарил ее за разговор.
- Спасибо, доктор. Я не зря потратил свои деньги.
- Пожалуйста. Это моя работа. Можно задать вам один вопрос?
- Любой.
- Если бы вы знали, что сегодня последний день вашей жизни и у вас есть менее минуты, чтобы сказать свои последние слова… Чтобы вы сказали?
Он криво улыбнулся, достал сигарету, долго мял ее и, наконец ,ответил:
- Я сказал бы: «По крайней мере, это было не скучно».
И ушел.
Он пропустил два сеанса, что она, вполне справедливо списала, на его проблемы со спиртным.
После третьего пропуска она решилась и позвонила ему. На том конце трубки ответили, что он умер три дня назад. Причина? Внутреннее кровотечение вызванное циррозом печени. Да, он много пил. Ах, вы врач? Психотерапевт? Херовый вы психотерапевт. До свидания.
Она долго смотрела на стену, на свои туфли, на лакированные ногти. Это был ее первый пациент, и он умер. Поэтому, для начала, она заплакала. |
