Когда я загнусь в подъезде, мимо пройдёт каждый,
кто-то не сможет выдержать пройти меня и не пнуть.
Наклей на меня стикер, ёбаный стикер бумажный,
я имитатор жизни. Не ставлю тебе в вину.
Я вынут - я вбит и вывернут, меня не вернут обратно -
на бирке в роддоме не ставят контактных данных,
поэтому я в рекламе отсасывающих автоматов, -
больших железных хуёвин, сосущих твою сметану.
Ты вставил и закурил, от перепадов тока
у робота съехал мозг (+10 к отсосу соков),
въебал кофейку, позырил на Путина (мерзко),
кончил. Бросил окурок в бабку по выверенному отрезку.
Сколько такой хуйни, как часто об этом плачут -
всех победил, всех спас, невероятно прокачен,
дома тебя ждёт вискарь, сосихуйка, кофе,
чуть не завёл кота. Но не завёл. Profit.
Мальчик каких не счесть, но и нельзя вычесть, -
мама учила выучить, перед уходом вычистить,
после учили выдуть, выкурить, вдуть и вычислить
в скольких граммах, чего стоит себя вытащить,
панцирь долой. Смерть под кумаром - вызов,
вызов скорой привычен, вот ты лежишь упорот,
как там тебе, братишка, эта сошла виза? -
или ещё вернут с границы в протухший город?
Будешь толкать мне хуйни, мойки и кофемолки,
пить с друганами в Вобле, вечером - член в машину,
дрыгать под драм, тусить и угарать по фолку,
всё, несомненно, будет, не умирай, паршиво
сдохнуть от передоза в чьём-то чужом подъезде,
я не приклею стикер. Я не предам коллегу.
Корпоративная этика выгорела и облезла, -
мы кирпичики ада. Ёбаной жизни лего.
Когда я умру однажды, закончится всё красиво,
я тоже буду облёван, из рта моего пена, -
я буду смотреть на море (в подъезде воняет псиной),
у моря легко быть мёртвым, живым и военнопленным.
И лучше уж так, чем водка, Навальный и пидорюги,
и лучше уж так, чем Путин, империя, старость, фатум.
Моё личное море рядом, ласкает руки
приятной воды забвения солнечная прохлада. |
