Вот постель, а в постель приползать с утра,
просыпаться с обедом, ходить по квартире голой,
так смириться со всем; ленно выползти как сатрап
из дворца до ларца, забитого родниковой,
по такой-то жаре за посадкой ловить тенёк,
мнить себя королевичем, панночкой, пенной птицей,
- за границами хмуро, кто счастлив, кто с пули слёг,
словно смог - дым снарядов, а собственной, похуй: снится.
Снится всякое, нет никаких новостей,
кроме вечного сна и кефира в закисшей банке,
хорошо, приползая с утра в постель
улыбаться не спящей соседской бабке,
что всегда караулит и нрав блюдёт,
потому что сама блядовала, а сын её ввечер квасит.
Ждать, когда тебя выкрадет какой-нибудь идиот,
и поставит на полку счастливой, протёртой вазой.
Вот стоишь ты на полочке, вся в цветах,
что ни день то букетик, протёрли, а, впрочем, похуй;
просто жить - это мудрость? - слеза свята,
ну а там куда-нибудь вынесет ещё богом.
Ну а я тут всё думаю, мру и мру,
сам извёл себя в сырость и испаряюсь.
Вот бы вырыть поглубже в груди нору
и найти там еще чего-теплого, хоть бы малость.
По ночам - это холод, простуды синь,
словно вены по лыдкам, улыбки, слова навыказ.
Ты мне - секс. Я - любовь. Ты - насыпь мне. А я всё - сын.
И ни лыка не вяжет, а кто-то тебя взял выкрасить -
вот и стой, мы всё те же - стоять и ждать,
вроде выросшей статуи через бетон из пола;
вот кровать, с утра в неё приползать,
просыпаться к обеду, ходить по квартире голой. |
