Мне не в кардиоцентр, не в трасплантологию,
шоферюга, вези меня за край города:
я пишу эпилог. В эпилоге немногие.
Слишком долго и дорого - эпилоги.
Эпилоги - это подачка гордым.
Но мне нравится бить эти дробные слоги
на осколки въедающейся эклоги.
Больше действий - и так уже мне тут тесно,
тесто снега - артистическая гримерка:
пудри. Кесарю - только кесарево.
Громыхающее шоссе - оркестр;
за городом - заправки, морги,
все, что исключает наличие бесов
и бесноватых; и сахара на развес.
Ни медиа. Ни репортеров навязчивости.
Пастораль. Онемевшая глушь. Кода.
Ползет поезд, похожий на голубую ящерицу,
свет далекого фонаря - яичница, тихо тащится
месяц по небу, сама природа
уснула, свернувшись ямщицей, кашицей,
все спокойным, величественным мне кажется.
Утро в сутолоке вокзала. Плевком, локтем,
комком, коробками, семафором
приветствует город, котенком, ботинком меня ведет
вперед до стрелки, со стрелки налево - терн
так не вяжет, как вяжет сутолока, фора
в час - настроение не уйдет.
Настроение и нытье.
Дописан лист. Докурена пачка Rothmans.
Добит нерв, дослушан плей-лист;
оставлен запах тамбура, табака, отзыв,
человека, который никогда не вернется,
которого птицы зимующие унесли.
И с каждой крыши водой сольется
утром спелое манго солнца. |
