...Кошка вошла в гостиную и развалилась на полу. Она принялась перекатываться с бока на бок и томно мурлыкать. Что-то не так было с ней: у неё была растревожена чувственность.
"Мяу!" - изрекала она и окидывала присутствующих взглядом шлюхи.
Родители переглянулись. Они сочли это безобразием и попросили детей выйти из комнаты. Дети, хихикая, вышли. Сразу после этого папа бросил на маму игривый взгляд.
"Знаешь, - сказал он, - а почему бы нам..." .
Он не закончил, а лишь покосился на кошку, ухмыльнулся, подмигнул и опять ухмыльнулся. Его руки обняли маму за талию. Мама была не против, однако вдруг её внимание оказалось привлечено мной и моей дёргающейся рукой.
"Ahhh!" - всполошилась она, поправляя футболку.
- Кто вы и почему онанируете у нас на диване?!
- Ну вы ж меня усыновили! - буркнул я.
(Это правда! Я русский ребёнок из России! Пусть это уже и не очень актуально. "Маму" зовут Джениффер, а "папу" Спилберг.)
- Ах ты, мерзавец! - вспылил отец. ("Who the hell do you think you are, motherfucker?!!" - дословн.)
Не успевая заправиться, я вскочил на ноги и отбежал в угол. Оттуда я посмотрел на "родителей" с вызовом. Папа схватил ремень и угрожающе приблизился. Мама, уперев руки в бока, выглядела сердитой. Я сделал так, чтобы моё лицо было чуть-чуть в профиль, и насупился.
Обстановка накалилась.
...
Они хлестали меня по очереди. Я пытался отбиться, плакал. Эрекция пропала.
"Вы пожалеете!... Вы пожалеете об этом!.. Русские танки..." - ревел я.
...
Меня заперли в комнате. Вечер я провёл без ужина, и хрупкая совесть моей новой мамы таки не выдержала. Хоть и без еды, она пришла ко мне, чтобы меня поддержать в трудную минуту.
- Ну не плачь, не плачь... - тихо шептала она.
Распознав примирительное намерение, я некоторое выжидал момент. Было неловко просить об этом в лоб, но я собрал в кулак всю наглость и...
"Несколько секунд Джениффер колебалась: "ведь это неправильно! как же так!? ну нельзя же ведь!" Однако влажный, телячий взгляд мальчика был столь глубоко проникновенен, что она не выдержала и расстегнула бюстгальтер, а затем, задрав футболку, выставила на показ то, о чём он её попросил, чтобы она ему показала".
- Вау! Классные шары! Супер. Можно потрогать?
- Хорошо. Только давай быстрей.
Это было потрясающе. Из-за внушительного размера они слабо держали форму, но это придавало им ещё больший осязательный и созерцательный потенциал. Я тихо млел и сердце моё наполнялось любовью к миру.
- Значит ли это, что теперь в наших отношениях что-то изменится?
- Не знаю, - сказала она и загадочно улыбнулась. - Всё может быть. Я поговорю с папой.
И пошла в направлении выхода. И вышла из комнаты.
Ещё долго я не мог унять волнение, однако прикасаться к себе я тоже не решался, дабы не сглазить. В результате я просто не стал ничего делать, но и в своей жалкой немощи я ощущал себя счастливейшим американским ребёнком.
Алилуя. |
