Что-то живее латыни - в летах, как в латах,
На подступах к горлу - глотаешь и глохнешь, и
Тебе улыбается с полки латышcкий немой солдатик,
Качает простреленной сахарной головой.
Мужчина был создан для войн, а война - для женщин.
Мужчина был создан для моря и умирать.
Ребёнок берет солдатика: вот - печенье,
Вот - заяц, 7000 дубов и кусочек войлока.
Ты только не бойса - звезда заживает, тёплое
Клади на живот, пей жир. Если что, вот зуб
На тоненькой ниточке - мама, за ручку дёргай,
За печкой растёт гора, на горе - король.
Вот море твое, златокудрое горе с ягодкой,
С малиновым мячиком - выбери, как зовут,
Где дом, где надёжный дом - там клади закладку,
Тетради - в портфель, все уроки готовы к бою.
Ребёнок заснул - значит, можно вздохнуть и выдохнуть.
Идёт артиллерия, звук подступает к нёбу
В заснеженной роще смеются резные идолы,
Как лица в виньетке, сделанной по живому.
Но ты закрываешь альбом, возвращаясь к замку.
Родная, необходимая. Корбут, Нестеров
Играют в петельки - изнанка, лицо, изнанка -
Шарф белой рукой ложится тебе на вещи.
Ты, ставшая матерью раз и двенадцать – словом,
На ощупь иди, на отзвук, на память детства,
Где ты - пластилин, виноградная ветка, олово,
Ещё не отлитое в форму замужней женщины. |
