Сторукая карлица - бледная яблоня белый налив,
не ждущая дождь: разлюбившие так - не ждут.
Живи в поллица. Видишь, ангел сидит на сливе,
а хочет к тебе, но сидит, потому что труд
и так небольшой - потакать ни себе, ни людям.
Пой, яблоня, пой, наблюдай урожай: ещё
взойдут на белёсое солнце - фруктовые блюдо,
и будет их поровну - съеденных и прощённых.
И всякая голова в болезнь, и всякое сердце - в плач.
Полы плаща поржавевшим лезвием вспарывают пространство.
Вот на кухне вдова - молодая, смогла, не прячет
лица. Пусть учится притворяться.
Работа проста, как мир или мирный атом:
трепанация чайника, препарирования томатов,
натирание мелом фамильного серебра.
Живет как без ножки пуговка - не пришей,
из теплого дождика выгнанная взашей,
монетка, зависшая в воздухе - нет ребра.
А в городе доброго воздуха воздух прян,
когда карнавал не по пятницам, а уже.
Здесь время не тонкой ниточкой, толстой пряхой,
дешёвой женой набрасывается на шею.
И хочется пить, но два месяца нет дождя,
и влаги не жди: выживают не все хордовые.
Блестящие люди спускаются к океану
и смотрят на рыб, и потом превращаются в воду.
Но фокус смещён - у воды златоногая барышня
танцует фламенко. И мечется cante hondo
испуганной птицей. Красная, как боярышник,
шаль превращается в анаконду.
И вот начинается с капли - а там и дождь, и
дожили - ливень - шекспировский, свифтовый - падает
на круглую землю взмыленной, серой лошадью,
и катится по миру кислое серое яблоко.
Вот ангел на сливе почешет крыло - и к карлице,
Блестящие люди становятся серебром.
А кислое яблочко катится, катится, катится.
И чайник вскипает.
Монетка падает на ребро. |
