Порой становится до одури обидно, когда уже сел за стол, подтянул к себе лист бумаги, уже занес над ним перо и... внезапно осознал, что понятия не имеешь, какие слова должны стоять в самом начале. Вроде бы все события как на ладони, они проплывают в голове, фантастично реальные, но едва приступишь, как начинается: это слишком скучно, то не нравится, а здесь и вовсе сущая катастрофа, перечитав которую остается только уныло вздохнуть. Вот, вроде бы, в голову пришла замечательная идея, слова выстраиваются в ровный ряд, они настолько идеально подходят друг к другу, словно готовятся создать некий совершенный мир, и пока они не пропали, хватаешь приготовленное перо, заносишь его над бумагой и быстро пишешь. Но стоит перечитать, как лицо искажает мучительный спазм, лист сминается в комок и отправляется в непродолжительный полет по комнате к собратьям, скопившимся в углу. И вроде бы, когда приступал, за окном еще было раннее утро, но вот уже день клонится к закату, а у тебя только куча перемазанной в чернилах бумаги валяется в углу. И куда делось время? И откуда такая усталость? Непонятно.
И вот твердо ставишь перед собой цель хотя бы начать, упираешься локтями в стол, обхватывая виски руками, и гипнотизируешь глазами девственно чистый лист бумаги, словно под этим тяжелым взглядом могут появиться нужные слова. На лице застыла гримаса, символизирующая сильнейшее раздражение. Настроение портит все вокруг, особенно скользящий по шершавой поверхности стола солнечный зайчик. И что он тут забыл? – думаешь ты с негодованием. И вот уже концентрируешься именно на нем, следишь, как маленькое пятнышко света пробегает по листу бумаги, ненадолго замирает под рукой и начинает неуверенно пробираться по коже. И ведь наблюдать-то не хочется, просто больше нечем заняться в ожидании, когда же муза соизволит явиться после долгих обещаний помочь.
Примерно так я и провожу последнюю неделю, запершись в своей небольшой комнатке на втором этаже весьма уютного трактира. Ранее мне никогда не приходилось заниматься, как это сейчас называют, творческой работой, да что там, я ведь никогда в жизни и дневника-то не заводил, хотя многие мои друзья с усердием его вели. В какой-то мере меня это даже забавляло. Они расписывали события своей жизни, вели долгие рассуждения о правильности своих поступков, жаловались на окружающих и все это в длинных главах, хотя на самом деле хватило бы пары строк. Проснулся, позавтракал, сходил на лекции, где один преподаватель впаял мне больше работы, чем другим, - вот, зараза! – отсидел в библиотеке положенное время, поужинал и пошел спать. Но как можно? Ведь без лирических отступлений в тексте и милых рисунков на полях ведение дневника станет чрезвычайно скучным занятием!
Впрочем, мне ли судить? Я не заводил дневника вовсе не из-за отсутствия желания или свободного времени. На свете не зря появилась поговорка: если в доме есть арбалет, им непременно кто-нибудь воспользуется. Перефразируя ее, я получил не менее точную фразу: если у тебя есть дневник, его непременно кто-нибудь прочтет. В моей жизни было слишком много тайн, доверить которые я не мог никому, тем более какой-то там бумаге. Только глупцы могут верить, что она способна хранить тайны, но нет, она рассказывает их каждому встречному. Я не мог допустить, чтобы кто-нибудь взял мой дневник и начал читать меня изнутри. Это же мое личное, моя душа, нельзя ковыряться в ней грязными руками.
Сейчас же многое изменилось. Козыри сброшены и карты раскрыты. Прятаться больше не нужно, и я могу поведать свою историю. Почему я рассказываю ее именно бумаге? Потому что она все стерпит. Она не расчувствуется, не заснет посередине, не станет перебивать вопросами или же оспаривать мое мнение. И именно поэтому она - идеальный слушатель.
Впрочем, я же еще не представился. Меня зовут Жан-Клод Перинье. Странное имя для простолюдина, понимаю, обычно нам дают простые односложные имена, однако мои предки решили, что у меня непременно должно быть звучное и красивое имя. Глупость, конечно, но в те времена я не умел разговаривать и оспорить их решение мог разве что громким и заунывным плачем, на который они явно не обратили внимания – имя же осталось. Но не суть важно.
Мне довелось появиться на свет 26 мая 462 года в городке Тарелл, расположившемся на западном побережье благословенного королевства Кандора. Если бы мы вернулись в далекое прошлое, могли бы увидеть на его месте впечатляющую картину огромного торгового города. Там был и шумный порт, где пришвартовывались громадные корабли, а возле самого берега привязаны веревками мелкие рыбацкие суденышки. Возле пристаней суетились люди, одни выгружали товар, другие цепко следили, чтобы даже малая часть груза не была утеряна, моряки со смехом спускались по трапам и разбредались по местным трактирам, чтобы отдохнуть перед новым плаванием. Из провинций к городу стягивались многочисленные караваны, пройдя через ворота, они устремлялись к рыночным площадям, где торговцы наперебой предлагали свои товары прохожим. Многие в те времена верили, что Тарелл разрастется до небывалых размеров, превзойдя даже столицу, но судьба такая леди, юмор которой понять вряд ли кто-нибудь сможет. Десять лет войны, промчавшиеся маршем по всему королевству от и до, не прошли бесследно и для Тарелла, с которого все, собственно, и началось. Именно здесь впервые высадились войска Принца, и именно этот город, точно представительница древнейшей профессии, переходил все годы из рук в руки. И ради чего? Чтобы потом его забросили, и некогда величественная торговая столица стала пристанищем нищих. Вот, уморы.
Обитал я в небольшом доме рядом с центральной площадью, хозяевами которого были улыбчивый толстяк Альберт и его смешливая жена Люси. Они приняли меня в семью, когда мне еще и года не исполнилось, и я всегда был благодарен им за безмерное терпение. Ребенком я был тем еще. С радостью участвовал в дворовых потасовках, подолгу пропадал в лесах со своими друзьями, воровал яблоки из соседнего сада. За все это я получал от Альберта выговоры, мы нередко спорили и ругались, но я всегда уважал его как человека, временами все же жалея, что не он был моим отцом.
Помню, часто бывало, усаживались мы поздним вечером за стол, Люси хлопотала вокруг, расставляя тарелки к ужину, а толстяк неспешным голосом повествовал очередную историю о своем героическом прошлом, когда он был еще солдатом королевской гвардии. Иногда он пересказывал и мифы, возникшие в такие незапамятные времена, что сейчас о них мало кто сможет вспомнить. Стоило попросить – и понеслось. Впрочем, надо отдать ему должное, рассказывать он умел так красочно и живописно, что любой слушатель либо валялся на полу в приступе гомерического хохота, либо слушал, затаив дыхание.
Сколько же историй было в его голове! О великих подвигах и неописуемых приключениях. Начинались они все практически одинаково. И вовсе не со злодея, который решил покорить мир. И даже не с героя, чье детство неизменно проходило в тяжелых условиях. Нет, начинались они с шила. Да-да, именно с этого простенького инструмента кожевника, которое время от времени впивается я мягкую плоть пятой точки и не дает спокойно усидеть на месте. И вот однажды такой индивидуум срывается с места и стремится подальше от дома, мечтая о величайших подвигах, а в результате получает по шее в каждом встречном городе, потому что там и свои законы, и вообще Иерархия. Именно так, с прописной буквы.
Слушая их, я неустанно верил, что когда-нибудь наступит тот долгожданный день, когда судьба соизволит обратить свой взгляд и на меня. А почему бы и нет? – думал я. Детство тяжелое есть, вера во все лучшее тоже имеется, рядом с пунктом: «желание творить подвиги» галочка стоит. Более чем подходящий объект для новой истории. Друзья, конечно же, хохотали над моими фантазиями, но я упорно продолжал верить, пока тот самый день, наконец, не настал.
Узнай я заранее, чем это все обернется – не стал бы никуда лезть. Вроде бы именно так принято говорить, когда все роли уже сыграны, главы дописаны, подвиг имел место быть, а героя настигает опоздавший на съезд здравомыслия разум. Однако то ли разум до сих пор сидит в каком-нибудь лесу у костра, сбивая с сапог пыль и попивая молодое вино из бурдюка, то ли он все еще обременен мечтаниями, однако такая мысль мне даже в голову не приходит. Я никогда не умел сожалеть о прошлом, устремленный в будущее, точно стрела, спущенная с тугой тетивы. Но вот полет закончился, и как многие люди, кому довелось созерцать в полете жизни невероятные события и встречать великих героев, я взял в руки кипу бумаги, приобрел неплохую чернильницу и запасся перьями.
На дворе стоял февраль 474 года, когда мы с друзьями в очередной раз собрались на небольшом утесе, расположившемся за городом возле реки. Оттуда открывался поистине живописный вид на плывущие по небу жемчужные облака, высокие скалы со склонившимися с них деревьями и, несомненно, на бушующую внизу реку. Какого моряка ни спроси, всякий ответит, что Сфена похожа на скандальную бабу – никогда не знаешь, чего от нее ожидать.
Я помню, как решил совершить плавание от самого озера Рубеж, где она берет истоки, и до устья, что находится рядом с нашим городом. Среди гор она окружена высокими скалами, они точно сторожевые горгульи высятся над ее водами, и дух захватывает, и страшно становится, стоит лишь взглянуть наверх, так и чудится, будто скалы вот-вот сомкнутся и бросятся на несчастную лодку со всей страстью профессиональных убийц. В долине река играет роль великого охотника, с любопытством наблюдающего, как добыча мирно плывет в ловушку – к целой гряде подводных скал, укрывшихся ниже по течению. И только выходя в самый центр королевства, Сфена превращается в божий одуванчик. Там она создала небольшие заливы, полные островков, вся река испещрена клочками земли, на которых люди не преминули выстроить маленькие рыбацкие поселения. Проходя мимо столицы, река попадает в ловушку из каменных стен и течет медленно, словно засыпая, но стоит отойти от белого города, как она вновь насмехается над человечеством, упорно пытающимся покорить ее воды.
Но все это мелочи в сравнении с тем, что ожидает корабли возле самого устья, где Сфена на целых двенадцать миль разделяется продольной скалой, высившейся над уровнем воды метров на тридцать. Опытные капитаны водили свои суда в сторону Рифового моря тонким перешейком южного потока, где с трудом могли разойтись два корабля, зато сила волн гораздо слабее, словно Сфена растратила всю на другой стороне скалистого острова. Южный поток мне никогда не нравился, он спокоен, тих и скучен. Другое дело – северный, он меня завораживал своей мощью, обманчивым нравом и восхитительным вкусом опасности. Помню, как я рискнул развернуть лодку в его сторону, через полмили я попал в многочисленные водовороты, грозящие разбить меня о подводные рифы, а спустя некоторое время река падала с огромной высоты великолепным водопадом... Дивное приключение, повторять которое я больше не решался.
Но до того момента были еще долгие годы, и мы с друзьями просто сидели, свесив ноги с утеса и бросая вниз камушки. Близился вечер, и с каждым мгновением холодало все сильнее. Зима в том году затянулась не на шутку, и я был готов оторвать голову любому, кто скажет, мол, молодым все нипочем. Я вот, например, каждый день просыпался совершенно разбитым и с таким чувством, будто меня, точно старика, сковал ревматизм или еще какая болячка, хотя мне было всего двенадцать. И все из-за этой чертовой зимы, вздумавшей задержаться на лишний месяц. Обычно у нас снег выпадает в декабре и уже в феврале сугробы начинают стремительно сходить, обнажая черную землю, которая быстро покрывается мягким ковром зелени. Но в том году, несмотря на приближающийся март, хозяйка снегов не желала отдавать трон заботливой властительнице молодых ростков, и ледяные ветра по-прежнему царствовали над миром.
Именно в тот день мы впервые задумались над поиском нового убежища, где могли бы укрываться не только от своих противников, с которыми в те времена вели нещадную борьбу, но и от ветра. Поразмыслив немного, мы решили остановить свой выбор на огромной крепости, руины которой виднелись над деревьями. Глупое было решение, сам понимаю. Орлиное гнездо как величали этот замок между собой горожане, с самого падения Тарелла слыло недобрым местом. Каждый житель нашего города мог поведать какую-нибудь леденящую кровь историю о несметных полчищах монстров, которые только и ждут, когда очередной незадачливый путешественник забредет к ним в гости. Чем они там питались в отсутствии людей, оставалось только гадать.
До ворот замка мы добрались без особых трудов. Выглядели они неважно, как, впрочем, и должны выглядеть ворота, которые выбивали тараном. Разумеется, сразу пошли разговоры о призраках погибших здесь солдат, которые, по мнению моих друзей, просто обязаны были обитать в подобном месте. Я двигался впереди, краем уха слушая их болтовню. Насквозь прогнившее дерево дверей разносило запах плесени по широким коридорам. Видно было, что там уже долгие годы никто не появлялся. Внутри было сухо, скопившая на полу пыль поднялась вверх от порыва ветра, и я громко чихнул.
- Апчхи!
- Хи-хи-хи... – отозвалось насмешливое эхо, заставив нас присесть от неожиданности.
- Тьфу ты, Жан! Нельзя тише?
Я внимательно прислушался к коридорам и пожал плечами.
- Да там все равно никого нет. А раз нет, значит, безопасно.
- Сомнительное умозаключение, - пробормотала Элайза. – В нашем городе даже обычные дома безопасными не назовешь, а тут огромное каменное сооружение. Ну, предположим, мы вошли здесь, а кто-то другой мог войти с других дверей. И вот столкнемся мы с ними в темном-темном коридоре, что тогда делать будем?
- Выставим тебя вперед, и ты их заговоришь до смерти.
- Нет, я ведь совершенно серьезно. Вот смотри, видишь, там очень густая тень впереди, и сколько ни вглядывайся, ты не увидишь, сидит там кто-нибудь или нет. А теперь представь, что сейчас оно пропустит нас вперед, а потом – раз!
- Хватит уже чушь нести!
Я повернулся к друзьям и небрежно пожал плечами.
- А, между прочим, она права. Думаешь, призраки тебе в ноги кланяться будут при встрече? Они как ринутся, как схватят, как...
Не договорив фразу, я ощутил, как у меня под ногами неожиданно образовалась пустота, и я с диким воплем рухнул вниз. Над головой раздались испуганные крики, а я уже лежал на полу, приходя в себя после падения.
- Жан! – окликнула меня Элайза.
Подняв голову, я увидел только смутный силуэт, маячивший надо мной. Ладони были содраны, как и колени, но об этом я быстро забыл, едва обнаружил, что подняться наверх у меня нет никакой возможности. И хотелось бы сказать, что я повел себя, как герой, но на деле я даже ответить не мог, жалобно блея что-то в окружающей меня темноте.
- Он умер? – снова донесся до меня голос девушки, в нем уже слышались нотки истерики.
- Жан, ты умер? – тут же прокричал Ник.
- Не говори так!
- Я живой! – отозвался я, с трудом справившись со своим голосом. Пытаясь понять, куда я угодил, я на ощупь принялся осматривать стены. Шагах в десяти от своего падения я обнаружил небольшой проход и только тогда позволил себе вздохнуть с облегчением. Раз есть вход, значит, где-нибудь есть и выход. Это, конечно, не обязательно, но я искренне на это надеялся.
- Ребята, спускайтесь!
- Лучше ты к нам поднимайся.
- Как? У тебя в кармане веревка завалялась?
- Тогда зачем нам к тебе спускаться?
- Тут проход есть. Мы ведь хотели посмотреть на замок, вот и пойдем смотреть. Или вы меня тут бросить собираетесь?
На мгновение наверху воцарилась тишина.
- Далеко там хоть падать?
- Не очень, даже испугаться не успеете.
Тусклый свет над моей головой резко пропал, и я услышал ту же последовательность звуков, которые недавно издал сам: дикий вопль, за которым последовал глухой удар о камни и громкий стон.
- Ник?
- Недалеко, говоришь? Ну, я тебе припомню...
- Ребята, вы там живы?
- Живы! Спускайся!
- Вы ведь меня поймаете?
- Ага, - я зачем-то кивнул и протянул вперед руки, спустя мгновение по ним больно ударило, я со стоном сжал кулаки, а девушка шмякнулась рядом со мной.
- Лжец, - простонала Элайза.
- Извини, я хотел тебя поймать, но ты такая тяжелая.
- Никакой от тебя помощи, сплошной вред.
- Я ничего не вижу, где проход?
- Да, стоило взять с собой факел, - изрек я великую мысль.
- Что ты делаешь? – резкий гневный окрик Элайзы заставил меня вздрогнуть, и тут я услышал звук пощечины.
- Я тебя искал, - виновато отозвался Ник.
- Руки давайте! – она схватила нас за ладони. – Будем держаться вместе, чтобы не потеряться.
- Знаете, а я слышал от Альберта, что в здешнем замке были сделаны огромные катакомбы, по которым солдаты нашего королевства проникали внутрь, когда его захватили. Вот будет забавно, если мы угодили именно в них и выйдем далеко за городом.
- Я буду счастлив, даже если просто найду отсюда выход.
Элайза резко остановилась, и я уткнулся ей в спину.
- Там свет?
Вглядевшись, я с удивлением увидел, что из дальнего конца коридора едва виднеется слабый огонек. Он был настолько далеко, что я не обратил бы на него внимания. Счастье, что девушка оказалась более внимательной, нежели мы с Ником.
- Пойдемте быстрее.
- Притормозите, - Ник дернул нас назад. – Мы даже не знаем, кто там сидит. Это могут быть разбойники или еще какая-нибудь тварь. Мало ли кто может использовать это место в качестве укрытия. Лучше вести себя как можно тише.
- Думаешь, наши вопли они не услышали?
- Не каркай, ворона.
Дальше мы пробирались осторожно, часто замирая на месте и прислушиваясь. Когда мы выглянули из-за поворота, откуда шел свет, там не оказалось ни единой живой души, только валялся на земле кем-то брошенный факел. Я тут же его поднял и осмотрелся. Вокруг нас были сплошные серые камни, с которых свисала неопрятными кусками паутина, ее хозяева разбегались во все стороны, едва нас завидев. Вдоль стен передвигались тощие крысы, опасливо косясь в нашу сторону, некоторые останавливались и принюхивались, поднимаясь на задние лапки, после чего стремительно уносились в темноту. Элайза сморщилась и прикрыла рот рукой, грызуны ей никогда не нравились.
- Пошли, - я двинулся вперед, освещая нам дорогу. - Знаете, мне уже наша идея придти сюда не кажется такой уж хорошей.
- Только сейчас? – нервно воскликнул Ник. – Я понял это еще, когда ты вынес свое глупое предложение!
Я пожал плечами и дальше мы шли в молчании. Поначалу я боялся идти быстро и за каждый поворот заворачивал с особой осторожностью, но нам никто не встречался, и, расхрабрившись, я пошел уже спокойнее по старым коридорам, гадая, какая у них может быть история. Задумавшись, я не обратил внимания на странные тени у поворота и неспешным шагом вышел в соседний проход, тут же уткнувшись лицом в чью-то куртку. Это было настолько неожиданно, что я испугался и закричал, следом за мной закричали и остальные, и нашей тройке вторили чьи-то громкие чужие голоса.
- Жан? Жан, мать твою, я убью тебя и твоих чертовых друзей! – внезапно раздался передо мной голос Робина. Открыв глаза, я с облегчением посмотрел на парня. Не то, чтобы я был рад его видеть, он со своими дружками попортил мне немало крови, но это было лучше, чем те ужасы, которые успело нарисовать мне мое больное воображение.
- Ты что тут делаешь? - мрачным голосом осведомился у него Ник, шагнув вперед и прикрывая нас собой.
- Да расслабься, не собираюсь я драться, - отмахнулся парень.
- С чего бы такое дружелюбие? – поинтересовался я, высунувшись из-за спины друга, и тут меня осенило. – Вы тоже заблудились?
- Нет, не заблудились! - с возмущением прервал меня Ворон.
- И знаете, где выход?
- Умолкни, пока я тебе не навалял.
- Значит, заблудились, - подытожил я. – И вместо того, чтобы объединить усилия по поиску выхода, ты мне еще и навалять хочешь.
- Жан прав, нам бы выбраться отсюда, а потом можете продолжать свою нелепую вражду.
- И это говорит та, которая поливала нас мыльной водой? – возмутился Патрик. Стоявший рядом с ним Духовитый поддержал друга кивком и посмотрел на девушку с неудовольствием.
- Сам виноват. Кто меня с ног сбил? - мгновенно ощерилась Элайза.
- Да сдалась ты нам, мы за этим гнались, - Робин ткнул в меня пальцем, и я уныло вздохнул.
В Тарелле было немного развлечений, и если говорить честно, он вполне мог бы претендовать на звание самого скучного места на земле. Такое положение дел угнетало многих ребят, особенно Робина, вот уж кто любил поразвлечься. Крупное телосложение и немалая физическая сила дали ему возможность сколотить небольшую банду, не забыв про право решать, чем займутся его друзья сегодня. Самым занятным развлечением Робин считал охоту за младшими. Это было азартно, весело и совершенно безопасно. У ребенка появились ссадины? Ну, упал на улице, с кем не бывает. Глаза за синяком не видно? Так он, балбес неуклюжий, раз десять упал, да еще и на кулак Робина приземлился. Чистая случайность, что поделаешь.
Мне приходилось сталкиваться с ними чаще остальных, и виной тому был мой весьма скверный характер. Помнится, началось все с того дня, когда он прошелся по моим ногам, и я нецензурно выразился в его сторону, за чем последовала короткая перепалка и завершающая первое знакомство потасовка. В тот день мы невзлюбили друг друга, а последующие встречи только усилили это чувство, сделав меня добычей номер один. Не скажу, что мне это совершенно не нравилось, я в то время чувствовал себя настоящим борцом за справедливость, выступившим против местных плохих парней. И чем сильнее я погружался в эти глупые фантазии, тем быстрее росла наша вражда.
Своих друзей я встретил в одной из таких потасовок, по сути таких же мечтателей, которым пришло в голову создать отряд сопротивления. Как же глупо это звучало – слов нет, но мы в те времена не задумывались над подобными мелочами, выступая против Робина и его банды раз за разом. Первым ко мне примкнул Ник, сын местного мясника, быстро занявший лидерскую позицию. Он обладал весьма непримечательной внешностью, таких парней можно встретить в любом городе. Коротко остриженные темные волосы, простое лицо с карими смешливыми глазами, на котором видны следы потасовок. Немногим позже в нашу компанию затесалась и Элайза, девчонка с русыми волосами, собранными в пучок, загорелой от долгого пребывания на солнце кожей и нахальным взглядом разных глаз, один – синий, как ясное небо, а второй – зеленый, точно молодая трава.
С тех пор прошло уже немало лет, но я и по сей день помню знакомство с ними так, будто это произошло еще вчера. Говорят, первое впечатление, которое мы производим на человека, очень важно. Постепенно отношения могут эволюционировать, но первое впечатление навсегда зафиксируется в памяти до мельчайших деталей. Обособленное, завершенное, резкое и четкое, почти всегда ложное и этим особенно смешное. Медленно движущиеся картины, вызывающие улыбку ностальгии. Я с радостью ныряю в дебри своей памяти, много раз недоумевая, как же оно могло так выйти, что мы настолько сдружились. Именно оно, да, оно, это первое впечатление, будоража мою память, заставило меня встретиться с ними снова, и еще раз, и еще. Оно создало нам немало новых встреч, которые постепенно укрепили нашу дружбу, сделав ее практически нерушимой.
- Может, уже забудем, с чего все началось, и выберемся отсюда? – предложил Ник. – Мне не хочется провести здесь всю оставшуюся жизнь.
Робин сплюнул на пол и оглядел нас.
- Ладно, только я несу факел.
- Да, пожалуйста, он все равно тяжелый, - я протянул ему факел, и мы двинулись по коридору, старательно держась по разные его стороны. Когда мы уткнулись в очередной тупик, я взвыл.
- Черт с вами всеми!
Под удивленными взглядами всех присутствующих я приложил ко рту ладони и крикнул:
- Есть тут кто?!
- Кто? Кто? – тут же отозвалось эхо.
- Зачем ты это делаешь?
- А вдруг здесь еще кто-то заблудился? Или живет кто? Вот, найдем его, и тогда...
- Что за бред? Кто здесь жить может?
Махнув на Робина рукой, я прислушался. Вокруг стояла тишина. Я успел разочарованно подумать, что обитатели этого замка, если таковые и имелись, могли просто напросто удрать отсюда, услышав наши крики и испугавшись, как слабый и далекий голос развеял мои мысли:
- Сюда!
- Да! Да! - зловеще подтвердило эхо.
Я поежился, но двинулся вперед. Споткнувшись о небольшой булыжник, я чертыхнулся и посмотрел под ноги, где валялись острые камни. То ли осыпались с потолка, то ли отвалились от стен.
- Удивляюсь, Жан, как ты вообще выжил, будучи таким неуклюжим, – расхохотался Робин.
- Ник! – испуганно вскрикнула Элайза.
- Что случилось?
- Там кто-то есть... – без особой уверенности произнесла девушка. – Я видела.
Подняв голову, я посмотрел в коридор, но там было пусто. На какой-то момент мне показалось, что подруга решила попугать нас лишний раз, но затем в темноте что-то сдвинулось и исчезло.
- Вы тоже это видели? – сиплым шепотом поинтересовался я.
- Похоже, там и правда кто-то есть...
- За ним, - скомандовал я, и первым побежал вперед, держа взглядами густую тень. Выскочив за очередной поворот, мы остановились, тяжело дыша и глядя в стену, перед нами был тупик и никаких признаков, что сюда свернул неизвестный.
- И где он? – озадаченно поинтересовался я. – Я же видел, что он сюда вбежал...
- Я тоже, - подтвердил Ник, следом за ним и остальные пробормотали, что тоже определенно видели, как некая тень метнулась в сторону этого тупика, но понятия не имеют, что это было, и почему тут никого нет.
- Чертовщина какая-то... – проворчал Робин, обведя факелом пространство. - Ладно, двигаемся дальше. Наверное, он свернул куда-то в другую сторону, а мы и не заметили.
Спустя несколько минут нам вновь повезло заметить неизвестного, но, погнавшись за ним, мы снова уткнулись в тупик. Так продолжалось довольно долго, иногда нам казалось, что мы вот-вот догоним его, как оказывалось, что бежали за пустотой. Уставившись в очередной тупик, я оперся о колена руками и громко выругался.
- Да он просто издевается! – воскликнул я, ударив кулаком стену.
- А мы далеко от места, где упали? – неожиданно поинтересовалась Элайза. Оглядевшись, я пожал плечами, показывая, что точно уже сказать не смогу, подземелья были слишком обширными.
- Какая к черту разница? – буркнул Робин.
- Не поминай черта так часто, - поежилась Элайза. – Он ведь и явиться может.
- Может, - проворчал Ворон. – А за кем, по-твоему, мы гоняемся? Ладно, плевать на него. Будем искать выход сами, пока факел не потух.
- Зачем мы вообще эту глупость затеяли?
- Потому что дружите с идиотом. Вот скажи, Жан, какого рожна тебе потребовалось за ним бежать?
- А какого рожна ты за мной помчался?
- Потому что все побежали. Мне надо было вас бросить?
- Вы только посмотрите, какой благородный нашелся.
Завернув на очередном повороте, я уловил краем глаза движение в темной нише, куда не проникал свет факела. Я подошел ближе, всматриваясь в темноту. То, что я увидел, я никогда не забуду. Сначала я решил, что это какой-то бродяга забрался в катакомбы переночевать, потом он поднялся и повернулся к нам лицом. Вы когда-нибудь ныряли в жаркий безветренный день в ледяную воду? Вот-вот. Именно это я ощутил, стоило мне увидеть его лицо. Уже через секунду на месте немолодого мужчины стоял самый настоящий дайтьи. Тело его не претерпело никаких изменений, только рот, ставший похожим на воронку с несколькими рядами клыков. Засосет туда - вовек не выберешься. Дайтьи чуть пригнулся и издал душераздирающий вопль, от которого у меня мурашки по спине побежали.
Пока я стоял без движения, ошарашенный присутствием здесь дайтьи, он поднялся с места и шагнул в нашу сторону. Остальные тоже стояли без движения. То ли их, как и меня, парализовало появление этой твари, то ли по какой-то другой причине, но бежать они не стали. Когда дайтьи сделал еще несколько шагов, а его глаза недобро сощурились, я каким-то шестым чувством понял, что он собирается убить нас. И тут же отмер.
- Бежим! – выкрикнул я, развернулся и... остановился. Как и мои товарищи. Что-то сковало наши тела, не давая сделать даже малейшего движения. В ужасе я краем глаза наблюдал, как дайтьи подходит все ближе и ближе, Патрик внезапно захрипел, хотя раньше не издавал ни звука. Скосив глаза в его сторону, я увидел, как его тело скручивается в буквальном смысле этого слова, словно на него накинули тиски и медленно сдавливали. Вскоре из его рта полились потоки крови, я увидел, как вылезли из орбит глаза. Мне жутко хотелось закричать, но даже этого я не мог сделать, молчаливо наблюдая за гибелью парня. Спустя секунду, Патрик упал на пол, свободный, но мертвый. Следом за ним захрипел Ворон, и я понял, что дайтьи собирается убивать нас одного за другим, наслаждаясь этим действием.
Поняв, что нам срочно нужно выходить из своего бедственного положения, я задергался, пытаясь освободиться. Впрочем «задергался» - это сильно сказано. Мне казалось, что я дергаюсь, но на деле же я оставался неподвижным. Дайтьи повернулся ко мне и шагнул вперед, его глаза внимательно скользнули по моему лицу, и он улыбнулся. Эта улыбка на уродливом лице с громадной пастью выглядела настолько жутко, что я бы совершенно не удивился, если бы потом обнаружил на своей голове седые волосы.
- Пошел ты... – удалось мне прохрипеть, и я словно прорвал какой-то барьер, вернув себе способность двигаться. Дайтьи отшатнулся назад, недоверчиво глядя на меня, но мне уже было на него наплевать. Едва не захлебываясь в счастливых слезах, я схватил своих друзей и бросился наутек, мысленно вознося молитву всевышнему, чтобы монстр не захотел нас преследовать. Элайза что-то кричала за моей спиной, но я продолжал ее тащить вперед, не останавливаясь и не выпуская из руки ее ладонь. Следом за нами топал Ник, он бежал молча, понимая, что останавливаться слишком опасно. В панике мы едва не проскочили выход из-за наступившей ночи.
- Стоп! – выкрикнул Ник, схватив меня за шиворот, другой рукой он указал в небольшое окошко, расположившееся на уровне его головы. – Вылезаем тут. Элайза, ты первая.
Он помог нам выбраться наружу, после чего мы поспешно втащили его наверх и побежали прочь от замка, стремительно набирая скорость, чтобы как можно быстрее добраться до города. |
