Все тайны мира канут в лету,
вымывшись с улиц мягким дождём.
Летом, жёлтым цветком согрета
лилия королевской ночи
мой наполняет дом,
один из сотен,
впрочем,
всё происходит,
но немного не так, как мы того
ждём.
В хитоне кутаясь, мечтая сорвать куш,
не зная, что и без того на устах будет великим,
прятался Александр, переходя Гиндукуш
со своей героической свитой.
Свитые, сотканные из змей,
такие, какие немногие видели,
плыли над ним облака вторя земле,
ядовитой земле Индии.
Камни срывались под сандалиями,
летели в безбожно далёкий низ, -
каждый был бы прочнее стали,
будь рядом с ним Таис.
Переходя злополучный хребет,
на скалах как на пуантах,
если с Таис повезло тебе
идти,
то - быть Александром.
Если прочишь себя в императоры,
в преторы, консулы, Юлии, -
нужно, чтобы поездом Клеопатра
прибывала в семь из Апулии.
Нужно, чтобы проплыть океан мигом
и не погибнуть в трясинах сельт,
быть не просто Кортесом, амиго, -
нужно иметь цель.
Золото тщета, тлеет парча,
пурпур тускнеет со временем, -
женщина! Вот согревающая свеча
любого нормального гения.
Аларих ли ты, Атилла ли, Чингисхан,
можно выбрать любое имя.
Каждый Наполеон, если он сам
покоряется Жозефине.
В мудрости скрыт лукавств легион,
в лохмотьях веры прячутся змии.
Даже он, даже великий он,
нуждался в своей Магдалине.
Будь возвеличен ты, либо распят,
лишь на одно ответа нет -
как жить без многоликой тебя
многоликому мне.
Вот тайна мира, вот рассвет,
сверкающий в темноте.
Шёпотом: этим огнём согрет
ужин был на плите. |
