Его лицо не выражало никаких эмоций, но Николь чувствовала его внутреннее напряжение.
— Я клянусь, что об этом никто не узнает, никто, — спотыкаясь на словах, заговорила она. — И обещаю, что это будет моя первая и последняя просьба. И больше не будет никаких попыток привлечь твоё внимание. Я просто... исчезну. Уеду в Корк или еще куда-нибудь. Джаред, прошу тебя. Пусть для тебя это не будет предательством. Это только... попытка потушить мой пожар. Я сгорю дотла, если ты не поможешь.
— И с каких это пор пожар тушат раскаленными углями?
Он смотрел на неё в упор, не размыкая рук.
— Когда хотят, чтобы всё побыстрей сгорело, — прошептала Николь.
— Ники, — Джаред наклонился и поцеловал её в лоб. — Ты слишком хороша для... таких поцелуев.
— Для каких "таких"?
— Для таких, о которых никому нельзя рассказать. О которых нужно просить. После которых нужно в слезах уезжать в Корк.
Николь всё понимала, но чувствовала, что в эту минуту предпочла бы уважению и всем его добрым словам - один жестокий, унизительный поцелуй.
— Я хочу домой, — сгорая от унижения, сказала Николь.
— Я отвезу тебя.
— Не нужно. Я возьму такси. Возвращайся к моей сест... к своей девушке.
Николь вышла из комнаты и, едва шевеля ногами и натыкаясь на танцующие парочки, побрела к выходу. Но до двери она добраться не успела: остановилась как вкопанная на полпути, задыхаясь от потрясения и ужаса. Прямо перед ней, покачиваясь в медленном танце в обнимку с Тайлером, стояла Аделайн. Её руки цеплялись за его шею, её грудь упиралась в его рёбра, её язык был у Тайлера во рту.
***
Николь молнией рванула к сестре, схватила её за руку и изо всех сил рванула на себя. Аделайн отклеилась от Тайлера и рухнула в объятия Ники.
— Ты сошла с ума?! Ты рехнулась, Аделайн?! — шипела ей в ухо Николь. — А как же Джаред?
Аделайн что-то забормотала, едва стоя на ногах. Николь оглянулась, молясь только об одном: чтобы Джареда не было поблизости, но её надежды горели пламенем: тот стоял за её спиной и его выражение лица читалось предельно ясно: холодное, лютое бешенство.
— Джаред, снова ты, и опять в самый неподходящий момент, — захихикал Тайлер, но было видно, что его бравада стремительно улетучивается.
— Ники, возьми, — сказал Джаред, вкладывая связку ключей в её руку. — Отведи её мою машину.
Николь сжала в ладони ключи, едва удерживая сестру в вертикальном положении.
— А ты?
— Иди и жди меня там.
— Джаред...
— Ники, уходи.
Николь подхватила Аделайн за талию и потащила её вниз по ступенькам. Аделайн еле переставляла ноги и казалась ужасно тяжелой, так что когда они добрались до машины, Николь основательно взмокла. Она открыла дверь и усадила Аделайн на заднее сиденье, хотя слово "уронила" тут было бы более уместно. Потом достала влажную салфетку, вытерла размазанную помаду с губ Аделайн и вдруг почувствовала, насколько отвратительной была её просьба к Джареду, отвратительной и подлой. Она посягала на чужое. Точно так же как это только что сделал Тайлер (и наверняка сделал специально). Потеряв голову, она просила о том, о чем не должна была просить, даже лежа на смертном одре...
Через несколько минут появился Джаред.
— Сядешь впёред? — попросил он.
Николь забралась на переднее сиденье.
— А как же вечеринка? — поёжилась она. — Они... не разнесут тебе дом?
— Шон присмотрит.
Взревел мотор. Джаред положил руки на руль и Николь увидела, что костяшки на его правой руке разбиты до крови.
***
Аделайн провела ночь в обнимку с унитазом.
Ники пыталась уговорить Джареда вернуться домой, но он не поехал. Он придерживал Аделайн за волосы, когда её скручивало в очередном рвотном позыве. Николь готовила для Аделайн горячий чай и носила чистые полотенца. Краем глаза она замечала, как Джаред зол и взвинчен, но даже не думала о том, чтобы попытаться успокоить его или даже просто поговорить о чем-нибудь. Он не принадлежал ей. Он до сих пор принадлежал девушке с липкими волосами, свернувшейся калачиком на полу ванной. И будет принадлежать ей завтра.
Ники уснула на матрасе возле ванной комнаты и проснулась только под утро. Джаред сидел напротив с чашкой кофе, подпирая спиной стену.
Заметив, что Николь проснулась, Джаред ушел на кухню и вернулся с еще одной горячей дымящейся чашкой.
— Спасибо, — Николь села на матрасе, взяла чашку, сделала глоток. — Как Аделайн?
— Спит. Я отнёс её в кровать.
"Джаред только что принес мне кофе в постель, — кисло улыбнулась она про себя. — Боже, Ники, о чем ты только думаешь..."
— Когда проснётся, пусть позвонит мне.
— Ты уходишь?
— Да. Нужно успеть выдраить квартиру до приезда предков.
— Я могла бы помочь, но...
— Оставайся с ней.
Ники остановилась у дверей, наблюдая, как он натягивает куртку и обувается, и вдруг поняла, что если не выскажет сейчас всё, о чем думала целую ночь, то другого шанса не представится.
— Джаред, прости за всё это. Если бы я не вела себя, как дура, то ты бы смог присматривать за Аделайн и... всего этого не случилось бы.
Джаред выпрямился.
— Подожди, я правильно понял? Ты извиняешься за то, что твоя сестра, которая на четыре года старше тебя, надралась до беспамятства, а потом рухнула в объятия первого встречного?
— Ну... Вроде того. Она бы никогда не сделала этого, если бы была трезвой. И с ней почти никогда такого не случается. Это случайность. Она просто не рассчитала количество...
Джаред смотрел на Ники с каким-то новым выражением в глазах.
— Почему? — вдруг улыбнулся он.
— Почему что? — растерялась Ники.
— Почему ты так защищаешь её вместо... вместо того, чтобы просто предоставить всё воле случая? Наши отношения с Аделайн сейчас подвешены за ноги и, честно говоря, я слегка в растерянности, потому что это серьезное испытание — видеть как твоя девушка пускается во все тяжкие, в то время как рядом, в качестве контр-примера, есть другая — отзывчивая и внимательная, дерзкая и забавная, которая ко всему прочему неплохо контролирует количество спиртного в своем желудке, тает в твоих объятиях и очень убедительно умеет выпрашивать поцелуи... Я правда в растерянности, Ники.
— Джаред... — потрясенно выдохнула Николь.
Он шагнул к ней, протягивая руку и прикасаясь большим пальцем к её подбородку. Но Николь отступила, качая головой:
— Ты просто зол на неё вот и всё. Тебе хочется мести и ты вдруг увидел во мне подходящее орудие. Но я не хочу так.
— Это не месть. Как и то, что я чувствовал, увидев тебя с Тайлером, — не было братской заботой. Это была ревность, Ники. Самая настоящая ревность. Я немного помял Тайлеру физиономию и до сих пор не знаю, за что именно: за его прикосновения к Аделайн или.. к тебе.
— Джаред... Зачем ты мне всё это говоришь? Знал бы ты, как мне нелегко. Быть рядом и не сметь прикоснуться к тебе...
— Иди сюда... — он сделал еще шаг вперёд.
— Нет, — отшатнулась она.
— Ники...
— Прошу тебя, уходи.
Николь стояла неподвижно, пытаясь унять бурю, бушевавшую внутри.
— Я слишком хороша для поцелуев, о которых никому нельзя рассказать, — разве не ты сам говорил мне это?
— Ники! — донеслось с верхнего этажа.
Но ни Джаред, ни Николь не сдвинулись с места.
— Ники, ты дома?! — голосила Аделайн и голосила слишком громко как для человека, который всю ночь провел в бессознательном состоянии.
— Зайдёшь к ней? — прошептала Ники.
— Нет, — ответил Джаред и шагнул за порог. — Не сейчас.
Он вышел за порог, оглянувшись на Николь, и она закрыла дверь, не глядя на него. Закрыла и прижалась пылающим лбом к холодному дереву.
— Кто-то приходил? — спросила Аделайн, выглядывая вниз с верхней ступеньки лестницы.
— Нет. Уходил.
— У нас есть что-нибудь от головы, а?
***
— Ты помнишь хоть что-нибудь?
— Смутно. Где Джаред? — Аделайн положила на язык таблетку и опрокинула в рот стакан минералки.
— Наверно дома, — пожала плечами Николь.
— Где мой телефон? Можешь принести? Позвоню ему. Он вроде был здесь ночью, да?
— Аделайн, — тихо сказала Николь. — Я думаю, прежде чем ты позвонишь ему, тебе лучше вспомнить, что вчера произошло.
— А что вчера произошло? Чёрт... я надеюсь меня не вывернуло наизнанку у всех а глазах?
— Нет. Ты танцевала с Тайлером и...
Аделайн непонимающе таращилась на Николь.
— И?
— Да ничего особенного. Просто он засунул язык тебе в рот. Или ты ему. Со стороны было не разобрать, прости.
Аделайн резко села, прижимая руку ко рту и вытаращив глаза.
— О, Боже! Джаред видел?
Николь кивнула.
— Блядство! — выругалась Аделайн, вскакивая с кровати.
— Оно самое, — съязвила Николь.
— Заткнись, Ники!
Аделайн бегала по комнате, схватившись за голову.
— Дерьмо! Дерьмо! Стоп. Ты уверена? Ники, ты уверена, что я действительно делала это? Господи, Тайлер! Скотина! Он же никогда не напивается до бессознательного состояния, значит... Неужели сделал это специально?! Я убью его...
— Какого чёрта ты так набралась, Аделайн?
— Сама не знаю. Было так весело, стакан за стаканом... Как отреагировал Джаред?
— А ты как думаешь?
— Боже, надеюсь, он не убил его?
— Нет. Вроде бы...
— Вроде бы?!
— Короче, увидишь его руку и сама всё поймёшь.
Аделайн схватилась за голову.
— Ники, найди мой телефон!
***
Аделайн вылетела из душа, влезла в узкие джинсы, натянула кофточку с вызывающим декольте. Высушила волосы и уложила их так, что любой парикмахер сгрыз бы все ногти от зависти. Потом за десять минут превратила лицо в лицо девушки, которая накануне пела псалмы в церкви, а не вливала в горло бутылку за бутылкой. Потом выпила еще одну таблетку обезболивающего, залилась крепким кофе и надела сапоги на высоком каблуке.
Николь смотрела на неё с затаённым в глубине души отчаянием. Джаред не устоит. Перед такой Аделайн устоять невозможно. Чёрт, даже после сумасшедшей попойки она выглядела в миллион раз круче, чем Николь, проведи она неделю в салоне красоты. Аделайн была ураганом, который однажды снёс голову Джареду, и, если ему захочется, снесёт её вновь нужное количество раз.
— Чёрт, недеюсь, он не очень зол, — Аделайн набросила куртку и откинула белокурые волосы.
— А если зол? — тихо спросила Ники, подпирая стену плечом.
— Значит просто придется потратить на извинения больше времени, — подмигнула Аделайн, поправляя завороты сапог. Она наклонилась, сверкая в вырезе декольте тем самым бельём, которое подарил ей Джаред.
— Я чистосердечно признаю свою ошибку и он просто не сможет злиться дальше. Не волнуйся за меня, Мышонок, к концу дня мы помиримся при любых раскладах. Он же любит меня.
— А ты? — нахмурилась Николь. — Ты любишь его?
— Конечно, — прощебетала Аделайн, открывая дверь.
Но прежде чем она успела сделать шаг наружу, Николь встала на её пути и захлопнула дверь перед её носом.
— Аделайн, я серьёзно. Шутки кончились. Ты любишь его?
— Ники? В чём дело? — вскинула брови Аделайн.
— Джаред провел здесь всю ночь. Держал твои волосы, пока тебя выворачивало наизнанку. Носился с тобой, пока ты наконец не уснула. А я смотрела на него и чувствовала, что... всё должно быть совсем не так. Что ему нужна не та, что лежит в ванной на полу с зелёным лицом. Что он заслуживает лучшего: того, кто завернёт его разбитую руку в бинт, и расскажет что-то весёлое, чтобы рассмешить, и принесёт плед, и разожжет огонь в камине. И конечно не допустит, чтобы другой парень лапал тебя у всех на глазах. И если уж вы уйдёте с вечеринки раньше времени, то вовсе не для того, чтобы шокировать унитаз, а чтобы заняться совсем, совсем другими вещами...
Аделайн тряхнула кудрями и рассмеялась.
— Николь, какой же ты еще ребёнок! Я слушаю тебя и, Господи, мне кажется, что ты втрескалась в него по уши. Но лучше не спеши с выводами, зайка, потому что есть кое-что, чего ты не знаешь. А именно: отношения — это не только вся эта дурацкая романтическая каша, котоая бурлит в твоей голове, камин и плед. Это еще и ошибки, и слёзы, и, да, заблёванный пол. И выяснения отношений, и извинения, и жесткий секс, соль и перец, и всё, что придаёт им вкус. Тем более отношения с Джаредом. И не нужно учить меня, кем быть. Если бы я была какой-то другой — он не стал бы со мной встречаться. Я всего лишь набралась, окей? Ты сама знаешь, что такого со мной почти не случается. Я знаю, что он зол, но нет такой проблемы, которую невозможно решить, сунув руки ему в шатны.
Николь отступила, испытывая настоящее потрясение. Она еще никогда не видела сестру такой... взрослой, такой порочной, такой впечатляюще решительной. В сравнении с ней Николь показалась себе просто серой, замкнутой, перепуганной мышью.
— Отношения — это искусство балансировки на краю. Я надеюсь, ты подрастешь и научишься этому. Потому что без этого никуда, Ники. С тем наивным видением отношений, какое ты вырастила внутри себя, тебе никогда не добиться такого, как Джаред. Тебе никогда не узнать, что такое настоящий пожар.
Николь почувствовала, как по её щекам покатились слёзы. Аделайн оттеснила сестру с пути, рывком открыла дверь и захлопнула её так, что Николь обдало волной воздуха.
***
Николь казалось, что более долгого, томительного, мучительного дня ей еще не выпадало. Она боялась что вот-вот позвонит Аделайн и с восторгом сообщит, что всё произошло именно так, как она и думала: мол, Джаред слегка попсиховал, а потом они помирились. Или того хуже: Аделайн заявится с Джаредом домой и они весь вчер будут смотреть кино и жарко целоваться в гостиной. Какое-то странное, болезненное чувство ворочалось в голове и требовало куда-то мчаться, что-то делать, что-то написать Джареду, бежать драться за своё маленькое, но такое сильное чувство, раскидывая в стороны соперниц...
Но Николь не двинулась с места. Разве может она пойти против сестры? Даже если бы случилось невероятное и Джаред свалился бы к её ногам, разве сможет она построить счастье на руинах другого счастья? Разве сможет слушать, как Аделайн плачет в своей комнате? Сможет ли встречаться с Джаредом, не думая о том, что каждое его слово и каждое его прикосновение должны принадлежать Аделайн?
Несколько часов Николь сидела на своей кровати, сложив на коленях руки и глядя в одну точку. Наконец она встала, выудила из холодильника банку фруктового сидра, вытащила из маминого стола пачку сигарет, завернула горло в шарф и пошла к автобусной остановке. От Сэндифорда до Блэкрока всего двадцать минут на автобусе. Потом несколько кварталов на восток и упрёшься в мелкое, серое, меланхоличное море, подступающее к бетонной набережной и качающее на горизонте фигурки кораблей. Именно здесь Николь нашла старую деревянную скамью с проломленной доской, открыла банку сидра, зажгла сигарету и, давясь дымом, заплакала.
"Какого чёрта я не втрескалась в какого-нибудь милаху-одноклассника, в Джона, в Мэтью, с старину Марка... Почему он? Почему он?"
Когда в банке не осталось ни капли, а урна потяжелела на три окурка, Николь не выдержала.
Аделайн взяла трубку и раздраженно заговорила:
— Нет, я не видела его ещё. Его нет дома и он не берёт трубу. А ты где пропадаешь?
— В Блэкроке. Случайно занесло. Значит, ты уже дома?
— Нет. У Ифы.
Николь прислушалась к гулу голосов в трубке.
— Кажется, у вас там весело?
— Ну... Да. А что, сидеть киснуть, пока Джаред морозится? Он никуда не денется. Поговорим не сегодня, так завтра.
Николь закрыла глаза. Как это может быть? В отношениях Аделайн крутой поворот, может даже мёртвая петля, а с ума сходит не Аделайн, а она, Николь. И вообще... Где он? Всё ли с ним в порядке?
— Ты звонила его друзьям? Может быть кто-то из них в курсе, где он?
— Это не в моих правилах, заяц. Они же потом все перескажут ему. А ему совершенно незачем знать, что я как бы не прочь повидать его.
— Почему? — изумилась Николь, едва не поперхнувшись жвачкой и перекладывая телефон к другому уху.
— Это одна из тех вещей, которые тебе еще предстоит понять, Ники. Не я должна бегать за ним. Не я.
Николь молча нажала отбой и натянула на голову шарф. Она в самом деле не понимала, почему нужно демонстрировать напускное равнодушие, когда... сердце просит совсем о другом.
Она повертела в руках телефон. В самом деле, почему?
И что если с ним действительно что-то...
Не раздумывая, она набрала номер Джареда и прижала телефон к уху. Он ответил после первого гудка.
— Привет, малыш, -- странным голосом сказал он.
— Джаред? С тобой всё в порядке? Я... просто... Аделайн сказала, что не может дозвониться и... я...
— Где ты?
— Я в... Блэкроке, — зашептала она. — А что?
— Где именно?
— Я на Брайтон Вэйл...
— Возле башни?
— Да.
— Стой там, я сейчас приеду. Мне просто нужно выяснить кое-что.
— Ладно...
"Что же на этот раз ты захочешь знать о ней?"
***
Она заметила его издалека. Он остановил машину где-то на Брайтон Вэйл и теперь шел пешком в башне.
Николь приросла к скамейке, чувствуя, что чем меньше расстояние между ней и Джаредом, тем сложнее ей сбросить оцепенение. Но когда до него осталось двадцать, пятнадцать, десять метров, ноги предали её и Николь побежала вперёд.
Джаред раскрыл объятия — то ли братские, то ли нет, Николь уже не разбирала, молча ткнулась носом в его шею и замерла, чувствуя его дыхание на своём виске.
Еще секунда и он выпустит её. И наверняка снова отчитает за наивные ребяческие порывы. И снова скажет, что она заслуживает совсем другого. И, да, наконец спросит о том, о чем собирался спросить.
— Так что ты хотел выяснить? — спросила Николь, поднимая глаза. — снова что-то об Аделайн? Я к твоим услугам, спрашивай.
— Всё, что нужно, я уже выяснил.
Николь непонимающе моргнула.
— Разве ты не хотел спросить у меня о ней? Я вроде как зарекомендовала себя как... авторитетный советчик.
— Авторитетный, — согласился он. — Но, боюсь, что Аделайн в прошлом.
— Джаред, боже, — вздрогнула Ники. — Но вы ведь... вы ведь даже не поговорили! Может быть всё еще прояснится.
— Аделайн сейчас на вечеринке у Ифы. Чудесно проводит время в компании Тайлера.
— К-как? Ты уверен?! Как ты можешь знать?
— Ники, не нужно никаких особенных хитростей, чтобы выяснить, что происходит у Ифы.
— Даже если так, наверняка она делает это, чтобы заставить тебя ревновать. Чтобы никому не показывать, как она расстроена!
— Этот не тот способ решения проблем, к которому я привык.
— Так езжай к ней и реализуй свой способ, Джаред!
— Ники, я не могу тянуть всё в одиночку. Это не первая нашла ссора с Аделайн и это не первая её попытка вести себя так, словно она маленький ребёнок, которому не выдали очередную порцию сладкого. Отношения — это обоюдная ответственность.
— Джаред, пожалуйста, попытайся, Она не переживет этого...
— Зачем? Чтобы расстаться через месяц, а не через месяц, так через два?
— Это из-за меня, да? Если бы я не вертелась под ногами, то возможно...
— Замолчи, окей? — нахмурился он.
— А вдруг Аделайн готова меняться? Вдруг она... сможет. Ты должен выяснить!
— Я уже выяснил всё, что мне нужно, когда твои руки сомкнулись на моей шее, Ники.
Николь замерла, отказываясь верить услышанному и панически боясь всего того, что он вот-вот может сказать.
— Ники... Ты хочешь быть моей девушкой?
***
Даже если бы земля разверзлась у неё под ногами, Николь не смогла бы испытать большего потрясения.
— Я не могу, Джаред... — ответила она, глотая слёзы.
— Почему? Ты не уверена в том, что чувствуешь, или боишься, что скажет Аделайн?
— Ни то и ни другое. Я просто не смогу быть счастливой, видя её горе. Она моя сестра, Джаред. Будь это какая-то чужая девушка... Я не могу так подставить её! Не могу замахнуться на то, что должно принадлежать ей...
— Чёрт, Ники... Ты сама слышишь, что ты говоришь? Я что — вещь? Объект собственности? Разве я могу принадлежать кому-то, кому не хочу принадлежать?
Он поймал её ладони и привлек к себе.
— Ладно... Ладно. Я не буду тебя торопить. Сначала я поговорю с Адель. Потом пусть всё немного уляжется...
— Да... — пробормотала Николь, вытирая рукавом уголки глаз.
— Я буду ждать сколько нужно... Почему у тебя такие горячие руки?
Джаред положил ладони на её щеки, скользнул руками по шее.
— Ты просто горишь. И долго ты тут торчала?
— С полудня...
— Ники, ты с ума сошла? Ты же снова заболела.
Джаред подхватил её на руки и понёс в машину.
— Я же не при смерти, Джаред, — слабо запротестовала Николь. — Я могу идти.
— А я могу нести.
Его руки. Если и существовало на Земле место более уютное, то Николь о нём не знала.
***
Николь лежала в кровати, перебирая в памяти каждую минуту, проведённую с Джаредом на берегу. Он довез её до дома, проводил до крыльца и позволил ей просто уйти, ничего не выпрашивая и ни на что не намекая, за что Николь была бесконечно благодарна. Она была слишком растеряна и напряжена, чтобы целоваться у дверей с тем, кто очень скоро станет причиной слез Аделайн. Похоже, он тоже понимал это.
— Ники, где ты пропадаешь? — выглянула из гостиной мать. — Поужинаешь с нами?
— Мама, я, кажется, снова заболела...
— Температура? — мать приложила ладонь к её лбу. — Быстро в кровать.
— Ты должна теплее одеваться, — заголосил с кухни отец.
— Да одеваюсь я, — буркнула Николь и поплелась в свою комнату.
— Хочешь чего-нибудь? Я приготовлю, — донёсся снизу голос матери.
— Нет, отдыхай.
"Кажется, скоро тебе придется ухаживать за другой дочерью, мама... Ухаживать долго."
***
Николь проснулась в полночь от приглушенного шума, доносившегося из комнаты Аделайн. Та тихо всхлипывала, стучала кулаками в стену и что-то бормотала.
Николь вылезла из кровати и, кутаясь в одеяло, побрела к сестре.
— Аделайн? — зашептала она в дверной проем. — Ты в порядке?
— Ники, вон отсюда! — донёсся из темноты хриплый голос Аделайн.
— Я только хотела узнать...
— Вон!!!
Николь закрыла дверь и быстро вернулась в кровать. В двери Аделайн повернулся ключ и она больше не всхлипывала и не шумела.
"Прости меня, Адель... Прости меня, прости... Я пыталась убедить его, но не смогла..."
***
— Мама, где Аделайн?
Солнечные полосы на полу протянулись до самой двери. Неужели уже полдень?
— На занятиях.
— Ты говорила с ней утром? Как она?
— Выглядела немного утомленной, но ничего не говорила. А что? Вы поссорились?
— Нет.
— Кстати, тебе кто-то звонил.
Николь взяла в руки телефон и обнаружила там десяток сообщений и один пропущенный от Джареда.
Она удалила все, не читая.
***
Всё зашло слишком далеко и совсем не туда, куда должно было прийти. Николь достала из шкафа чёрный лифчик с белыми кружевами — тот самый, который она когда-то беззастенчиво выпросила у Аделайн только потому, что о нём упомянул Джаред, — и наконец осознала, что эта вещь не может принадлежать ей, так же, как не может Джаред. Нет, она не должна была даже думать о нём, даже где-то глубоко в душе. Не напрашиваться на его прикосновения, не говорить с ним, не попадаться ему на глаза. Даже тогда, когда Джаред сказал ей, что с Аделайн всё кончено, она не должна была слушать, тыкаясь носом в его футболку, она должна была бежать прочь и молиться о том, чтобы у её сестры всё наладилось.
Николь завернула лифчик в пакет, отнесла его в комнату Аделайн и засунула его в один из ящиков её шкафа.
— Я хочу вернуть всё, на что позарилась, сестрёнка. Я хочу вернуть всё.
Кровать Аделайн была разворочена после тяжелой бессонной ночи, её вчерашняя одежда, в которой она уехала покорять Джареда, валялась на полу бесформенной кучей, из-под кровати торчало горлышко бутылки из-под виски.
Николь собралась с силами, едва сдерживая слёзы, и позвонила сестре.
— Адель? Как ты?
— Джаред бросил меня.
— Мне жаль, — с трудом выговорила Николь.
— Прости, что разбудила тебя вчера ночью... Просто... разнервничалась.
— Не бери в голову... Что ты теперь будешь делать?
— С Джаредом? Нет сил думать об этом.
— Но ведь всё еще может наладиться?
— Не знаю. Он такой сложный... И такой ветреный. Я почти уверена, что у него кто-то есть.
Николь зажмурилась, глотая слезы.
Она наспех распрощалась с Аделайн и набрала номер Джареда. Он ответил мгновенно.
— Ники? Как ты себя чувствуешь?
— Так себе.
— Дома кто-то есть? Можно мне приехать?
— Нет.
— Я поговорил вчера с Аделайн...
— Я знаю!
— И она не сильно расстроилась, Ники. Если тебя это хоть немного успокоит...
— Не сильно расстроилась?! — севшим голосом повторила Николь. — Да она не спала всю ночь, Джаред! Она рыдала, напилась, разворотила всю комнату... Чёрт бы меня побрал!
— Ники...
— И всё потому, что мне не хватило сил обходить тебя десятой дорогой и не писать тебе сообщения!
— Николь!
— Уходи из моей жизни, Джаред! Оставь меня в покое! Что это за счастье, если твоя сестра по ночам глушит Джеймесон и плачет! Такое счастье встанет мне поперёк горла! Уже встало!
Николь бросила трубку, упала на кровать сестры и расплакалась. Подушка Аделайн была мягкой, сухой и... пахла можжевельником.
***
Можжевельником пахла подушка, можжевельником пахла кровать. Этот запах витал в комнате, и, конечно, если бы Николь не была так расстроена, она бы заметила его, едва войдя сюда. Мысли в её голове завертелись таким торнадо, что Николь пришлось на минуту закрыть глаза и сжать голову руками. Невероятно...
Она вытащила из-под кровати пустую бутылку, повертела её в руках и, бросив её обратно под кровать, схватилась за телефон.
— Ты переспала с ним сегодня ночью? Да?!
— Что? — отозвалась Аделайн.
— Ты переспала сегодня ночью с Тайлером, да? Отвечай!
— Какого чёрта ты орёшь на меня, глупышка?!
— Ты не плакала этой ночью, ты стонала! Ты не стучала в стену, в стену стучала твоя кровать! И вискарь ты пила не одна, а с Тайлером, так? Даже при всем твоём опыте, Аделайн, вряд ли ты смогла бы одолеть в одиночку целую бутылку!
— Что ты несёшь, а?!
— Вся твоя постель пропиталась его одеколоном, Аделайн! И после всего, что сегодня произошло, у тебя хватило наглости обвинять в ветрености Джареда? Я с ума схожу, думая о том, каково тебе, а ты, едва расставшись с ним, тут же прыгаешь в постель с другим?
— Ладно. Сбавь обороты, — шумно выдохнула Аделайн. — А почему бы мне не следовало сделать это? Джаред бросил меня! Я свободна и теперь даже рада этому! У него слишком много запросов. И мне не понятны твои истерики, Николь! Ты обиделась, потому что я тебе ничего не рассказала? Потому что выгнала тебя вчера ночью? Неужели ты думала, что я обязана рассказывать тебе обо всём, что со мной случается? Знаешь-ка что? Начни-ка наконец устраивать свою собственную жизнь, чтобы не зависеть от моих откровений, окей? Ищи свои впечатления, Николь! Ты уже взрослая девочка, чтобы писать собственную книгу приключений.
— О Господи, Аделайн, — пробормотала Николь, улыбаясь. — Это самое лучшее, что я от тебя когда-либо слышала.
— Не сомневаюсь. И, Ники, прошу тебя, спрячь бутылку, пока мама не нашла. Я совсем о ней забыла.
***
Николь выбежала из комнаты, прижимая к уху телефон. Джаред не брал трубку. Она звонила, и звонила, и звонила... Глухо.
Николь быстро оделась, пошатываясь от температуры, выпила жаропонижающее, закутала горло в шарф и двинулась к двери.
— Ники, сегодня никакой школы! Почему ты встала?
— Мама... Я кое-где сильно напортачила и должна всё исправить.
— Исправишь, когда выздоровеешь.
— Я не выздоровею, если не исправлю, мама!
— Это конечно всё очень интересно, но...
— Мама, прошу тебя, — Николь бросилась к ней на шею и крепко обняла. — Я выпила жаропонижающее. Немного болит горло, но в остальном всё нормально!
— Час, Ники. Я разрешаю тебе выйти на час и ровно в два часа хочу видеть тебя дома. В кровати.
— Да! Хорошо! Я согласна! — закивала Николь, выбежала из гостиной в коридор, распахнула дверь и... свалилась в объятия Джареда.
***
Он взял её за запястья и быстро заговорил:
— Ники, я знаю, что тебе тяжело, но боюсь, я не смогу выполнить твою просьбу. Я не смогу держаться в стороне, зная, что ты...
— Джаред, я люблю тебя, — всхлипнула Николь, обняв его и прижавшись щекой к его шее.
Джаред крепко сжал её, растерянно гладя по спине. Николь подняла голову:
— Я знаю, ты ничего не понимаешь, но я объясню тебе потом, потому что... Господи, как же я хочу тебя поцеловать...
— Малыш... — пробормотал он, отводя прядь волос от её лица.
— Нет, стоп... Но тогда ты тоже заболеешь. Кажется, у меня грипп...
— Ники, я еще никогда не хотел заболеть так сильно, как сейчас, — ответил он.
***
Миссис Дэвенпорт отошла от окна и с озабоченным видом позвонила мужу:
— Дорогой, ты не поверишь... В данный момент наша Ники на пороге нашего дома целуется с... парнем Аделайн! Ты что-то понимаешь?
— Ты проспорила мне стольник, детка. Я же говорил, что Адель не продержится и месяца. Наша старшенькая такая же ветреная, как бабушка Матильда.
— Нет, я не понимаю, как это может быть. Мальчик надоел Аделайн и она передала его в пользование Николь?
— Ну ты же помнишь, Аделайн всегда охотно делилась с Ники своими игрушками...
— Ох, Уэйн, лучше молчи. Я так волнуюсь. И не староват ли Джаред для Ники? Ему же уже двадцать с чем-то... Может мне выйти и напомнить ему, что он вообще-то встречается с Аделайн?
— Дорогая, лучше напомни бабушке, что она завтра встречается с гинекологом. Беспорядочная половая жизнь в её возрасте плохо сказывается на здоровье.
Миссис Дэвенпорт смущенно захихикала в трубку.
— И не волнуйся за Ники, дорогая. Она же вся в тебя. Наверно, как и ты, выйдет замуж за того самого парня, который первым заберётся...
— Вот теперь точно молчи, Уэйн!
КОНЕЦ |
