Ночь была не такая уж тёмная, всё было освещено выстрелами, взрывами и осветительными снарядами. Интенсивность боёв, на мой взгляд, ни разу не уменьшилась.
Я была на крыше пятиэтажки. Лита засела в одной из квартир этого же дома. Мне она тоже посоветовала залечь внутри здания, но мне жутковато было находиться ночью в пустом, брошенном доме. На крыше не было стен, за которыми мог таиться враг, поэтому мне было спокойней работать здесь, даже не смотря на ветер и холод.
Я доползла до удобной позиции, расстелила и легла на матрац, который притырила в одной из квартир. До лагеря федералов было метров семьсот, они располагались в каком-то заводском комплексе.
- Тьма, ты как? – спросила Лита.
- Холодно, противно. И эти мудаки попрятались. Ни кто не засвечивается, - раздражённо пробурчала я в микрофон.
- Терпи, не бзди. Скоро чего-нибудь случится, - нравоучительно сказала Лита.
Но не чего не случалось. Федералы не спешили светиться на открытых местах, быстро шныряли между техникой, строениями, в окнах тоже никто не мелькал. Найти цель всё не удавалось. Я увидела въезжающий на территорию комплекса КАМАЗ с тентом. Появилось искушение завалить хотя бы водителя, но я решила подождать кого-нибудь более стоящего. КАМАЗ остановился, из кузова стали выпрыгивать бойцы. Я сразу навела на них прицел. Вроде все они были рядовыми, но они не таились, скучились у машины на хорошо простреливаемой площадке. Искушение всё нарастало.
Блядь, что со мной не так? Почему мне так не терпится кого-нибудь убить? Что я, пизданутая маньячка? Чего мне сделали эти парни? Стоят, улыбаются, строят планы на будущее, а тут я со своей винтовкой. Они передо мной ни в чём не виноваты. Ну, приехали убивать невинных людей. Мне то что? Почему мне так хочется стереть улыбки с их лиц?
- Тьма, работаем по стае! – скомандовала Лита, прерывая мой очередной сеанс самокопания.
После того, как два бойца одновременно упали с пробитыми головами, остальные, вместо того, чтобы залечь, стояли и пялились на своих погибших друзей, как бараны на новые ворота. Мы не могли не воспользоваться их тупостью. Когда они, наконец, попрятались, на земле остались лежать шесть трупов. После этого в лагере военных прекратилось какое либо движение, все залегли.
- Отходим, Тьма, - прошептала Лита в наушнике.
- Графиня, может подождём, они сейчас тела будут собирать, ещё кто-нибудь подставиться, - предложила я, и сама охуела от своей кровожадности.
- Норму выполнили, уходим, - настояла Лита.
______
В нашем убежище было холодно, как в могиле. Мы сидели на диване, закутавшись в одеяла, и чистили винтовки. Я поделилась с Литой тем, что не испытываю сожаления к убитым мной соотечественникам. И от этого мне не по себе.
- Это нормально, - попыталась успокоить меня Лита: - Я тоже ни когда не испытывала угрызений совести, и кошмары меня не мучают. Совесть придумали коммунисты, священники и Голливуд, чтобы ебать людям мозг. После первого убийства, я тут же совершила второе, затем третье, у меня просто не было времени на муки совести. Это война, сестрёнка, здесь некогда думать о высоких материях.
- А может это от того, что мы это делаем с большого расстояния, смотрим на них через прицел? – засомневалась я.
- Хуйня! – отрезала Лита: - Я убивала глаза в глаза, и ни чего. Для людей убивать себе подобных – это нормально, именно этим мы отличаемся от тупых животных. Поэтому перестань ебать себе и мне мозги, ты нормальный человек, а не осатаневшая психопатка, - помолчав немного, она продолжила: - Было бы кого жалеть. Эти хуи сюда за боевыми приехали, наградами и орденами. Оккупанты хреновы! В первую войну с ними пытались договориться, как с нормальными людьми. Не получилось, поэтому отстреливай их без жалости.
После этого она отправилась спать. Я разложилась на диване, приглушила свет. Но сон не шёл. Лита меня нихера не успокоила, её объяснения нихуя не убедительны. Со мной явно что-то не так. Нельзя убить человека и не испытать всяких полагающихся при этом душевных терзаний и сердечных страданий, каким бы говном этот человек не был. Я ещё немного поворочалась и уснула. Спала спокойно, без кошмаров.
______
Каждую ночь мы ходили воевать. Действовали мы всегда в одном районе, который уже почти полностью находился под контролем федералов. Здесь была зона ответственности внутренних войск. Наших практически не было, основные силы сосредоточились в центре города или свалили на хуй. Выходить на отстрел было всё трудней, везде шныряли вэвэшники. Но это не сильно мешало нам каждую ночь сокращать их ряды.
Каждый день мы связывались с чеченскими бонзами, узнавали последние новости, получали указания и рекомендации. Нам сообщили, что федералы прослушивают нас с Литой, когда мы работаем. Теперь они знают наши голоса, наши позывные и очень хотят нас порезать на ремни. Нам посоветовали быть осторожней и фильтровать базар, своими роспизднями мы очень сильно разозлили вояк. Генерал, парней которого мы каждую ночь отправляем домой в подарочной цинковой обёртке, приказал достать нас живыми, чтобы умертвить невъебенно зверским методом.
Меня эта новость ни сколько не испугала, даже обрадовала. Раньше я была никем, а сейчас личный враг целого генерала. Сам виноват, был бы толковым офицером, давно бы нас замочил, не такие уж мы охуенные профессионалы.
И чего на нас злиться? Чего мы такого наговорили? Я порылась в памяти. Вспомнила, как мы в эфире ржали и стебались над рядовым, который стоял на коленях перед убитым мной офицером. Он рыдал и что-то кричал, это было, как в дурацком фильме, очень глупо. Я тогда чуть не обоссалась от смеха. Мы даже не стали убивать этого парня, решили, что такие клоуны должны жить и радовать людей. Был ещё случай, когда я завалила бойца, попала ему прямо в голову, а он ещё пару секунд бегал, размахивая руками. Это нас тоже развеселило, мы заполнили эфир шутками на тему – пуля в голове, мозг не задет. Ещё мы подъёбывали парня, который продолжал ссать с простреленной головой. Лита застала его, когда справлял нужду, пробила ему башню, он упал, но продолжал фонтанировать. Другой объект наших шуток пытался засунуть мозги своего друга обратно в голову, которую я ему прострелила. В общем, много не совсем адекватной херни мы с Литой наговорили в прямом эфире.
Естественно, фильтровать базар мы не собирались, наоборот стали нести ещё больше пурги. Убивая федералов, мы обсуждали, что лучше, прокладки или тампоны, делились своими сокровенными сексуальными фантазиями, рассуждали о глубоком смысле порнофильмов и раскрывали много других не менее важных и животрепещущих тем. Один раз, во время охоты, даже занялись с Литой лесбийским сексом по телефону, точнее по рации. Корче, делали всё, чтобы федералы нас возненавидели как можно сильнее.
Я представила, как федералы слушают наши переговоры. Их зубы скрепят от злости, глаза пылают яростью, а сердца полны праведным гневом. Они жаждут мщения. Каждый клянётся достать нас и жестоко покарать. От всех этих размышлений, мне стало смешно. Нет, со мной явно что-то не так. |
