В глубоком-глубоком озере, в которое любуются на себя звезды, под толщей воды, съедающей песни даже самых громких птиц, на дне, до которого не достать даже камню, брошенному любопытным ребенком, (если бы хоть один ребенок побывал на этом несуществующем берегу) растут вечнозеленые сосны. Такие высокие, что случись все по-другому и вырости они где-нибудь на суше, то низкие дождевые тучи непременно цеплялись бы за их верхушки и, удивляясь, проливали всю накопленную в себе воду.
Под опавшей хвоей, собиравшейся здесь веками и в которой можно было разглядеть медовые россыпи янтаря, спал сом. Он был здесь всегда, еще до того, как самая старая сосна уронила свою первую иголку, до того, как появились сами сосны, до того, как возникло озеро и даже до того, как родился этот мир.
Собственно, из-за этого старого сома мир и появился, и даже не из-за, а прямо из. Да-да, из. Сом выдохнул его, неосторожно зевнув во время сна про вечную и бесконечную тишину вокруг и он закончился, сменившись другим, не обязательно лучшим или худшим, просто другим, про глубокое-глубокое озеро и сосновый лес на его дне, про птиц и зверей, про людей и города в одном очень длинном другом сне.
Слишком хитры и спутаны лисьи тропы, и если ступит неосторожный зверь на одну из них, то заплутает, не выберется. Кроме лис, только птицы, летающие так высоко, что крылами сметают звездную пыль с неба, знают, что всякая такая тропа ведет только к одному месту — к старому вишневому дереву на холме. Там, в густой траве, в сплетении корней, укрытых прошлогодними листьями, дышит теплом нора. Каждый день, когда умирает солнце, гладя шершавый ствол дерева, в слепой темноте рождается еще одна лиса, рыжая, как ее мать, и в тонком узоре тропинок, появляется еще одна ниточка. Каждое утро, когда гаснут последние звезды, и ветер плачет по ним росой, из темноты чащи, к дереву, приходит рыжий зверь, чтобы забраться глубже в нору, и тогда над холмом восходит новое солнце. И только раз в несколько сот лет, когда вишня становится слишком старой, а узор уже почти закончен, когда на вечернем небе встречаются и луна и солнце, из норы выползает серебристый лисенок держащий во рту вишневую косточку. Он будет бежать всю ночь, заметая свои следы пушистым хвостом, пока не доберется до незнакомого леса, где на высоком холме, перед самым рассветом закроет свои глаза, один голубой, как луна, второй желтый, как солнце. |
