- Да шоб я так жил, как Вы тут пишите! Это же экологически чистый бред!
Редактор, гневно размахивая моей рукописью, метался из стороны в сторону.
- Вы, Вы… Невозможно! Вздор! Как Вы только с этим продолжаете спать спокойно?
- А я и не сплю вовсе…
- Ещё бы! Я и не ел бы, на Вашем месте! И шо я по Вашему должен сказать читателю? На, въезжай!? – он наклонился и выставил на моё обозрение свой толстый зад. – Господи, ну где же я так накуролесил? Ну, вот что это, что?:
" В смятении она закрыла очи, что было так не к стати, между прочим"
- А мне нравится – сказал присутствующий здесь по случаю участковый.
- Ещё бы! Крайне напоминает Ваши протоколы, Андрей Василич!!! – вскипел редактор.
- Иосиф Маркович,ну не нервничайте вы так. У молодёжи свои, отличные от наших, рамки восприятия реальности. Нельзя же их вечно кормить Шекспиром. В том бурном потоке жизни, который несёт нашу смену на встречу с неизведанным, Шекспир - не очень актуален.
- Это – святотатство, Андрей Василич! Нет, я непременно сойду с ума!
Дрожащей рукой Иосиф Маркович схватил графин с водой и наполнил стакан.
- Тридцать пять, тридцать пять лет трудов и переживаний, выстраданная репутация – всё, всё коту под хвост росчерком пера аматора-убийцы…
- Я давал на оценку жене и знакомым, не понравилось только Вам…
- Не понравилось?! Да я возненавидел Ваш опус всеми фибрами своей души!
В это время в кабинет вошёл Вячеслав Семёнович Полторухин, лучший из писателей издательства.
- Что за шум, а драки нет? – спросил он улыбнувшись.
- Здесь не драка, здесь – убийство!!! Вот, полюбуйтесь!
Иосиф Маркович протянул рукопись Полторухину и замер у окна в позе страдальца. Вячеслав присел в кресло и, не без интереса, приступил к чтению.
Участковый с любопытством разглядывал носки ботинок, тщетно пытаясь подобрать рифму к слову пакля. Я стоял у двери, являя собой беспристрастность.
- Как можно, это же форменное безобразие! – с этими словами Роза Львовна втиснула свои габариты в кабинет. – Моему возмущению нет… Здравствуйте, Вячеслав Семёнович… нет предела!
Она одарила меня взглядом безапелляционно дающим понять, кто я есть, и где моё место.
- Я прочла Ваше «творение» в электронном виде:
"Он бредил светом, как слепой котёнок, по бездорожию слонявшийся с пелёнок." По-моему это Вы – слепой котёнок, не способный отличить литературу от дешёвого чтива!
- А что именно вас смутило в этих строках, Роза Львовна? На мой взгляд, имея дело с бездорожьем, вы бы бредили хотя бы фонариком. – сказал Полторухин и вновь погрузился в чтение.
Роза Львовна застыла от удивления.
«А, вот тебе, Фиалка Леопардовна!» - ехидно подумал я и добавил:
- Неужели всё, что не помещается в узкие ворота вашего восприятия – обречено на смерть?
- Ну, знаете ли, мои ворота не так узки, как Вам кажется, молодой человек, что подтверждено наличием трёх дипломов!
- Быть может, Вы не поспеваете за полётом мысли автора? – вновь отвлёкшись от чтения, задумчиво поинтересовался Полторухин. – А ведь в этом что-то есть, – продолжил он, слегка приподняв брови – И слог достойный, и метафоры, и целостность произведения. Слегка необычно, но, разве это минус автору? Я ведь помню Вашу первую оценку моего творчества…
Немая сцена, рождённая его словами, заставила меня мысленно улыбнутся, а Розу Львовну обильно покраснеть.
- Позвольте, любезный Вячеслав Семёныч, – оживился вдруг Иосиф Маркович, - Позвольтес. – и потянулся к рукописи.
- "Он шёл по лесу то и дело, цепляя ветви слабым телом, он шёл, укутавшись туманом, струилась кровь и ныли раны" - а ведь Вы, пожалуй, правы, Вячеслав Семёныч, определённо в этом что-то есть.
На глазах Розы Львовны заблестели слёзы отчаяния.
- Никогда, никогда ещё литература не видала такого позора! Думайте, как знаете, а я ни за что не поменяю своего мнения! – сказала она протискиваясь в двери.
- Розочка, ну зачем Вы так?
- Ах, оставьте, Иосиф Маркович! – дрожащим голосом изрекла Роза и ретировалась.
- И когда мы начнём смотреть на творчество свежим взглядом, а не сквозь призму штампов, навязанных нам давно изжившей себя эпохой? – филосовски изрёк редактор, и добавил в мой адрес: - Что ж, мой юный друг, жду Вас завтра в обед с окончательным вариантом. В тексте ещё есть над чем работать, а в целом – похвально, похвально! А Вы как считаете, Вячеслав Семёныч?
- Вполне с Вами согласен, – ответил Полторухин, подмигнув мне – а теперь мне пора, всего наилучшего!
Покинув редакцию, я вдруг подумал: «Как, всё-таки хорошо иметь среди друзей-алкоголиков, признанного писателя». Потом подумал о пиве, ведь после вчерашних посиделок с Полторухиным, всё ещё болела голова. Всю дорогу меня грела мысль о трёх щелбанах, проигранных мне женой, чью прозу забраковали в редакции накануне. Она не верила, что при поддержке одного «собутыльника», можно опубликовать мои школьные наброски, которые всегда вызывали в ней смех… |
