Муза сползла по стене с абажура,
хмурится, скалит беззубый рот,
распутно раскидывая ноги, дура,
пагуба, наливает и пьёт.
Безбожно светит в глаза, чтоб ей,..
сороковатовке, перегореть,
твой несвязный похмельный елей
в уши выцеживает золотую медь.
Боженька с образка бабушки
забери отсюда меня на небо,
жёлтый дьявольский с моей радужки,
пахнет дождём и хлебом.
Пахнет потом, грязной простынёй,
пол седьмого, соседями в вечных дрязгах,
и сходит с ума нюх утонченный мой,
потому как пахнет и всем и сразу.
И сигаретой вытравливая проказу,
смотришь в опостылевший город-гроб:
отяжелевший разум выцеживает фразы,
и от правды и правдой же рвёт.
Чёрт бы побрал добродетели и пороки,
лжецов, праведников и прочий сброд:
за водосбросом канализации истоки
рек, которые молоко и мёд.
Нет, не вставай, прижимайся крепче,
к чёрту рассвет-прибой:
город тушит души и фонари как свечи.
Я ещё здесь, с тобой. |
