Финал и все такое
Мотыжкин *(1-3) http://teplovoz.com/creo/18660.html
Мотыжкин *(4-5) http://teplovoz.com/creo/18713.html
Мотыжкин *(6-7) http://teplovoz.com/creo/18767.html
Мотыжкин *(8-9) http://teplovoz.com/creo/18879.html
Мотыжкин *(10-11) http://teplovoz.com/creo/18985.html
12
Я сидел в тени большого с любовью восстановленного Стасом памятника какого-то бандита из века двадцатого. У него какая-то болезненная слабость к ужасам прошлого. Я, исключительно из профессиональных стереотипов, увлечение не разделял. Даже по краткой биографической справки на мониторе было понятно, что покойный, восстань сейчас из могилы, сразу бы прописался в моей базе. Надолго, если не до самой смерти в профилактории… Мысли у меня в голове были невеселые.
– Привет, – тихо поздоровалась Наташа и аккуратно присела рядом.
Мысли были невеселые. Ситуация даже в чем-то банальная. Учитель-ученица. Тьфу.
– Ты не обиделся, господин старший инспектор Мотыжкин? – тихо спросила она.
– Обиделся? На что? – не понял я.
– Ну мы же тебя разыграли, да?
Вот и пойми, где почти детская наивность, где тонкий расчет, а где хитрое упрямство. Женщина одним словом.
– А я с матерью твоей переспал.
– Я знаю. Я сразу поняла, что она тебя в постель затащит, чтобы показать мне насколько прогнил режим и как низко он пал. Но решила, что ладно, это не страшно. Главное, что в конце концов…
– Вот так просто все?
– Вы же сам учите, что любовь это умение понять, простить, поставить себя на место другого…
– Я этому не учу, – заметил устало я. – Я занимаюсь проблемными делами. Трупами, сумасшедшими, такими вот хитрожопыми как ты с Царой.
– Значит все? – спросила она и положила мне голову на плечо. – Контракт разорван?
Я вздохнул. Тяжело. На душе было гаденько.
– Тебе еще не наплевать на контракт?
– Я… – Наташа замялась и как-то совсем неуверено прошептала мне в плечо. – Я люблю тебя. И без контракта.
Хуже всего было то, что мне даже захотелось ей поверить.
– Мне тоже надо будет пройти испытания? – спросила она неожиданно.
– О боже! – вырвалось совершенно не произвольно. – Я и Матвею говорил и тебе, еще раз повторю: жизнь проверяет любовь. Исключительно жизнь.
– Или смерть, – добавила она.
– Что?
– Ну, как Ромео и Джульетта. Их проверила смерть.
– Глупости, – махнул только рукой. – Смерть это заморозка конфликта, а не его решение.
–Да? Интересно…
– Ладно, – произнес я аккуратно отстраняясь от неё и вставая, – пойдем.
– Куда? К Стасу? – обрадовалась она.
– У него сегодня праздник. Кладбище открывает для посетителей. Торжественное открытие, будет много гостей, журналисты даже забредут. А потом Стас уезжает. Новое кладбище искать.
Она тут же повисла у меня на шеи.
– Это получается самое настоящее свидание! – закричала она. – Даже не по контракту.
В эту секунду все надетая на себя взрослость слетела, будто желтые листья с уставших осенних деревьев. Она чуть ли отпрыгнула от меня и начала кружиться передо мной как самый настоящий ребенок.
– Откстись, – сразу предложил я. – Между нами ничего не может быть. Тебе еще сдавать уровень семейной жизни и аттестат совершеннолетие получать. Ты малолетка, а я взрослый дядька. Тебе учиться еще и учиться, получать специальность, искать свое место в жизни…
– Значит открытый финал, – закивала она. – Я согласна.
– Повзрослей для начала, – прикрикнул я. – А потом уже о финалах думай.
Она моментально и вполне достоверно изобразила леди на прогулке и вцепилась в мою руку холодными пальцами. И мы медленно, словно парочка влюбленных, пошли по аллеи. Я не люблю её. Видимо мне мало одной щенячий радости от самого факта подержать меня за ручку. Но я так и не понял, что же мне надо на самом деле. Цару? Свят-свят-свят. Просто любви? Утомившись разбирать чужие чувства, захотелось получить свои, собственные, банальненькие, но индивидуальные, а не общественные? Тогда уж почему не Цара. Минет у неё классный, профессиональный как-никак. Поверить собственному оправданию: дескать дочь убережет от матери. Глупости все, глупости. Да и на молодое тело совершенно не тянет. Что же это, почему я сейчас иду к Стасу с малолеткой, которая вообразила что в тринадцать лет уже существует любовь? Или это жалость? Но ведь мне не было жалко ни её, ни Матвея, когда я думал, что это них любовь? Её я собирался разломать, растоптать, со всем возможным усердием. И сейчас бы не остановился. Или я пожалел не ёё, а себя?
КОНЕЦ |
