Идея этой заморочки родилась в моей голове благодаря Юре Некурину. В одном из комментариев к моему рассказу он написал следующее: «не верю я в эту литературу, она обесцветилась, без запаха и чувств, прости друг, может я старомоден?!» Хз. Я думаю, что литература вовсе не нуждается в нашей с вами вере в неё. Литература живёт в каждом из нас помимо нашей на то воли. Она, как термит внутри древесины, день за днём точит свои ходы, плетёт лабиринты. Ты можешь примириться с ней, забыть о ней и даже отрицать её существование. Это ничего не меняет.
Вот, к примеру, два студента. Кротов и Фурман. Совершенно разные люди. Фурман форменный человек-оркестр. Он вездесущ, его всегда много и в то же время его всегда не хватает. Мне кажется, что разгадка такого феномена очень проста. Полюсы его мировосприятия устремлены одновременно во все стороны, но ни одному из них Фурман не отдаёт предпочтение. Мы все погрязли в своих предпочтениях, а ему на это плевать. Он любит жизнь, как матрос и говорит о ней, как поэт.
Другое дело Кротов. Кротов – аквариумист до мозга костей. Он утверждает, что БГ – Бодхисаттва и предпочитает его творчество всем остальным творчествам. Кротов философски взирает на жизнь. Он говорит, что нас всех на самом деле нет, и живём мы исключительно в воображении друг друга. Кротов живёт в воображении Фурмана, а Фурман, соответственно, у Кротова.
Фурман и Кротов обитают в одной комнате общежития #4. Они редко посещают лекции в университете, но часто употребляют вещества. Вещества помогают им черпать нужную информацию напрямую из Космоса, а не терять силы и время в гугле, в википедии, в библиотеке им. Ф.М.Достоевского. В такие минуты Фурман любит жизнь, как поэт и говорит о ней, как матрос.
- В этом есть что-то особенного, - говорит Фурман.
- Ничего нет, - говорит Кротов.
Несколько дней назад они вместе начинают читать книгу, позабытую в их комнате однокурсницей. Роман или, возможно, повесть. Книга очень красивая. Высокое художественное оформление твёрдой глянцевой обложки придаёт книге схожесть с коробкой дорогих шоколадных конфет. Когда Кротов втыкает в музацию или готовит молоко, читает Фурман. И наоборот. Постепенно их захватывает динамичное развитие сюжета, образы персонажей и хитросплетения формы как таковой. Их память безо всякого напряга усваивает имена и непростые характеры главных героев. Почти сразу же они втягиваются в интригу захватывающего произведения.
С каждой новой строкой Фурман или, может быть, Кротов с каким-то извращённым наслаждением отходит всё дальше от привычной обстановки и в то же время чувствует, что ступни его ног удобно покоятся на потёртой ворсе половика, что сигареты «Голуаз» лежат под рукой, что на электрической плите закипает молоко, а за окном, среди высоких клёнов, струится вечерний ветерок.
- На, глотни, - говорит Кротов, поднося стакан. – Вроде ничего так получилось, и со сгущёнкой угадал.
- Ахуительно получилось, - говорит Фурман и слизывает языком остатки молока с верхней губы.
Слово за словом, страница за страницей и Кротов в одном из персонажей книги вдруг начинает угадывать себя, а в другом – Фурмана. Фурман же видит нечто другое, вернее, он видит то же самое, но как бы с обратной стороны.
Призрак убиенного барона спустя несколько сотен лет возвращается в свой родовой замок, чтобы отыскать тайну приготовления зелёного эликсира жизни. Он жаждет воскреснуть и вернуть каменное жилище своим потомкам, что были лишены наследства вследствие злых козней коварных людей. Но пробраться в замок можно только в полнолуние тринадцатого числа. Призрак долго бродит вокруг поместья, вынося лишения, без покоя и сна, тщательно продумывая все случайности, возможные ошибки и ситуации.
Наконец долгожданная ночь наступает. Призрак проникает в замок. Собаки спят. Управляющий смертельно пьян. Застывшая когда-то кровь пробуждается и от волнения неистово стучит в ушах. Сначала ему открывается просторная гостиная, затем длинный коридор и картинная галерея. Вот лестница вверх на второй этаж, раз, два, три… нужная комната, дверь слегка приоткрыта, через щёлку льётся тусклый свет ночника, сразу за дверью стоит молодой человек и готовит на электрической плите искомый эликсир, чуть дальше в кресле возле открытого настежь окна сидит другой, курит «Голуаз» и читает книгу. В комнате пахнет табаком и веществами. За окном, среди высоких клёнов, струится ветерок.
- Гы, - улыбается Фурман. – Третьим будешь?
- Буду, - говорит призрак.
- Самим мало, - ворчит Кротов, помешивая ложкой зеленоватую жижу. |
