Целый день дома, строю песочные замки из рафинада,
в жаркой сахаре кухни голубые огни газа перешёптываясь спорят.
Время не остановишь, только провожая взглядом
его, можно услышать цоканье каблучков, превращающееся в шум моря.
Чайное цунами смывает всю архитектуру,
сложные конструкции оседают на дне.
Господи, ты самая страшная дура
за последние миллионы дней.
Выйти, выдышатся в мороз,
зажмурится от солнца отовсюду,
и холодно, обжигает лицо до слёз,
и страшно за незалеченную простуду
как за кровоточащую рану.
И город свернулся калачиком возле ног,
собрался у всех экранов,
и, может быть, даже бог.
Бросить всё. Не просить, не простить,
не выпить, не выплакаться - некому,
и месяц торжественно-один висит,
прибитый лицом на Мекку.
В небо поднимается дым, как душа,
мир, может быть, и правда - не очень то и плох.
Только вот, если не осмысливать каждый шаг
бессмыслен и каждый вздох. |
