Всё началось с того, что Пётр вышел из Марьи,
причем в самый неподходящий момент.
Марья вышла из себя.
Пётр в свою очередь вышел за сигаретами с основательным намерением не возвращаться.
Намерение было таким основательным,
что Пётр едва не попал под трамвай номер восемь.
В общем, вышло как-то не очень хорошо.
Тем временем Эльвира Сергеевна вышла из трамвая номер восемь,
так и не дав денег пухлой кондукторше,
что само по себе было весьма экстремально.
Ибо кондукторша знала два приема из джиу-джитсу,
которым ее научил сын Боренька еще пятнадцать лет назад.
Два часа спустя Борис Антоныч, погоняло Паяльник,
вышел досрочно за примерное поведение
и исправное участие в конкурсах художественной самодеятельности.
И перво-наперво подумал:
"Ёбанаврот, дай бог здоровья учительнице Пенелопе Филаретовне,
которая за полтинник в месяц научила паять на скрипке..."
Между тем Пенелопа Филаретовна, невзирая на преклонный возраст,
тоже собиралась выйти.
Правда не куда-то, а за кого-то.
За кого именно, обсуждал весь подъезд.
Поговаривали, что уже было заказано кафе и платье прелестного цвета. С рюшками.
А вот тут стоит заметить, что Марья не зря вкалывала швеёй
по пятнадцать часов в сутки. Даже по выходным.
Заказчица платила щедро.
Одни рюшки тянули на новый пылесос и отдых на лечебных грязях.
Всё было в ажуре (и кружевах).
Тихо протестовало только Петрово мужское начало (и конец),
которому хотелось еженощно сплетаться с Марьей в пламенных объятиях,
пока Марье неизменно хотелось обнимать подушку.
Вышло так, что все эти неразрешимые противоречия
чуть не разрушили семью Пряниковых до самого фундамента!
Пряниковы жили этажом ниже.
И Анфиса Пряникова часто выходила к Петру за солью,
пока Марья вкалывала швеёй.
Но это, выходит, уже совсем другая история. |
