по глазам твоим, детка, мне трудно понять,
кто я, ворог тебе или дорог,
и чего надо делать, молиться тебе
или гнать тебя, пока не поздно.
(с) кортнев
обнимай меня так, словно страх наступает, и ночь разъедает кожу,
словно мы онемели и больше ни слова не сможем сказать друг другу.
счастьем будет найти чужого, но хоть чуть-чуть на тебя похожего
и любить его, трогать его и смотреть на него без испуга.
кем ты был для меня, спасением? казнью? расстоянием: ближним? дальним?
кем я буду тебе, когда утро наступит, и снова нужно куда-то ехать?
от тебя до меня полшага в этой залитой светом спальне,
но кругом пелена тумана, и на всех частотах моих помехи.
мы лежим в тишине, а сердца вылетают, и спать невозможно под грохот.
где то главное счастье, что смотрит на нас со всех городских билбордов?
мы лежим и молчим, и нет сил ни встать, ни заснуть, ни сдохнуть,
и вот тут уже больше никто не смелый, и больше никто не гордый.
добровольно больна любовью. а ты моя мания, первобытный фетиш.
я устала, как можно устать, когда просто не любят - снова и снова.
и мне нечего ждать, но все-таки верится, что когда-нибудь ты приедешь,
я схожу с ума, но ты знай, что об этом не сказано будет ни слова. |