Неуверенно подброшенная в пространство монета звякнула о пенобетон, лишив самой сокровенной, потаенной радости неопределенное количество пар зеркал души. Зеркала разбежались по сторонам, топкое отчаяние задергалось на марионеточных ниточках внимания.
…да нет может быть да нет может быть да нет может быть да нет может быть да нет может быть… - вот такую песенку пела монетка, пока летела, пока неопределенное количество пар зеркал души зачарованно слушали ее полет.
Дальше заканчивалось самое неинтересное. Выбор сделан.
Юро достались два с половиной килограмма белиберды, и по заранее установленным впопыхах «правилам» игры ему предписывалось избавиться от них за 24 часа, начиная с момента «случайной» жеребьевки на развалинах Старого Космопорта. После бурно проведенного здесь же Дополнительного Времени На Все Что Угодно, компания из неопределенного количества пар зеркал души слегка растерялась, мигом нафантазировав себе коллективный психоз «по поводу» и «без повода». По поводу Юро все и до этого было весьма туманно. Без повода все становилось понятным, знакомым, отрешенным, что давало еще один повод – и здесь некоторые начинали принюхиваться – сомневаться в происходящем.
Юро ни в чем не сомневался. Он знал, что ему делать дальше. Он торжественно, но не без некоего сарказма (некоторые поторопились назвать это цинизмом истинного патриота без страны) разделил два с половиной килограмма белиберды на все пары зеркал души, попутно выяснив, что их было всего двенадцать плюс одна, пожелал всем удачно выбраться из этой передряги, и исчез, растворился в воздухе прямо перед тринадцатью парами ошарашенных зеркал души.
Та часть «гляделок-на-свое-собственное-отражение», что склонялась к возвращению на территорию Великого Завода Судеб, подаренную ей белиберду решила припрятать здесь же, в развалинах Старого Космопорта, а потому бодро, но минорной ухмылкой наружу, отчалила на Бесплодные Поиски Самых Развалистых Развалин. Секунд через тринадцать вторая часть «гляделок-на-свое-собственное-отражение» напрочь забыла о предосудительных выводах первой, и о ее существовании в Континууме Завсегдатаев, а потому решила понтануться своей белибердой перед безработными Кузни Малых и Больших Чудес.
Очень небольшая часть и тех и других в тайне от остальных подозревала, что Юро нырнул в Темное Море Осознания, поскольку был первоклассным ныряльщиком. Еще одна очень небольшая часть и тех и других в тайне от остальных подозревала, что все остальные подозревают то же, так же, и результат данного уравнения «с одним известным» будет абсурдным. И только очень небольшая часть и тех и других была уверена, что «произошедшее есть происходящее», открыто демонстрируя полнейшее безразличие к таинственности, подозрениям, «демаркационным линиям» и собственному мнению.
Юро всего этого не знал, и меланхолично пинал носками ботинок подвыпившие Камни Придорожные в Кучи Нетленных Листьев Приканавных, определяя собственное местонахождение не менее туманно, нежели Менеджеры Кузни Малых и Больших Чудес определяли приемлемое расстояние до Туманности Конской Головы (знаменитой тем, что с нее писал портрет Мироустройства неизвестный никому аматор, «колоссов-на-глиняных-ногах-мастер» Философыч). Что, впрочем, не вносило никакого дисбаланса в Хроники Каши, а потому смотритель незаметно для Юро протянул его сущность сквозь Игольное Ушко, дабы тот мог наслаждаться прогулкой по Закоулкам Меланхоличного Пинания сколько влезет.
Юро влез полностью.
(а существует ли предел мечтаний, мастер?)
(да нет может быть да нет может быть да нет может быть)
Они все-таки спрятали свою часть белиберды, даже не потрудившись разобраться в том, зачем собственно она им понадобилась. Трудиться можно было только на благо Великого Завода Судеб, это они знали точно. Шесть пар зеркал души гордились тем, что сделали правильный выбор. А посему очень скоро оказались на своих необычных рабочих местах, в странных халатах, с Неизвестными Переменными в Черном Мешке. У каждого был Свой Собственный Неповторимый Ключ, который отпирал Тяжелую Дверь самого необычного Заводного Механизма Судеб. Каждый ходил «туда» в одиночку, дабы посторонние мысли не смели расстроить настроение, что приобреталось нелегко, в Часы Долгих и Беспричинных Скитаний по огромному зданию Великого Завода Судеб. Одна пара зеркал души могла спонтанно извлечь из Черного Мешка только одну Неизвестную Переменную в День Грядущих Перемен, который оказывался когда угодно и где угодно, но только не там, где его нет. В эти короткие мгновения Часов Долгих и Беспричинных Скитаний путем спонтанного извлечения из Черного Мешка определялась Неизвестная Переменная, которую затем бережно клали на Место в чертогах Заводного Механизма Судеб, с настроением и намерением «на добро». Что и как происходило после того, как закрывались Тяжелые Двери, никому не приходило в голову узнать. Все приписывалось Воле Неуловимого Случая, который обитал где-то в чертогах Заводного Механизма Судеб. Старинные сказания, что передавались из уст в уста Тенистыми Ночами, поведали о том, что именно Неуловимый Случай тасовал Неизвестные Переменные и – бац! – самый необычный Заводной Механизм Судеб заводился! Последствия этого всегда были непредсказуемыми, но Что-То «точно» изменялось. По цепной реакции от Что-То разбегалось в самые разные стороны НеЧто, а потом все шло кувырком, как по накатанной. Единственной, пожалуй, и самой естественной Константой Здесь-И-За-Углом-Тоже оказывалась белиберда. Но ее в расчет брали исключительно Некоторые Но Не Все (это бесхитростное братство было залито светом Вечно Обновляющегося Сейчас, а потому получило в наследство Ярлык еще более неизвестного, чем Неизвестная Переменная в Черном Мешке, и еще более неуловимого, чем Неуловимый Случай в чертогах Заводного Механизма Судеб; о нем практически ничего не поведали Старинные сказания; авторитетные М-Ногие вообще отказывались верить в существование Некоторых Но Не Всех; но всегда есть «но»), а шесть пар зеркал души преспокойно пили зеленый чай в Кафе Неподалеку Отсюда, их волнения отражались в полированных лицах «Бездарных Дарований», группе посредственного совместного пошиба, и Удачный Нерабочий День стушевался перед Явной Угрозой джаз-роковой какофонии №9, уступая теплое насиженное сидение Отрывному & Забойному Партизону. Над Лесом Закатов смеркалось…
Закоулки Меланхоличного Пинания завели Юро в беспробудные буреломы Непоколебимой Депрессии, а носки его ботинок безвозвратно отправили в Кучи Нетленных Листьев Приканавных одну тысячу и один Камень Придорожный, что само по себе было потрясающим достижением для одного Юро, двух ботинок и смотрителя, который насмотрелся на своем веку «и не такого». Приятным сюрпризом для Юро был Странный Маленький Сверток, что выпрыгнул из-под одна тысяча первого Камня Придорожного, и наверняка невозмутимо прыгал бы себе Куда Никто Не Видит, но Силой Нерастраченной был моментально остановлен, поднят и тщательно исследован на наличие Странной Заковыристой Загогулины. Как ни странно, это именно она наличествовала в Странном Маленьком Свертке. Смотритель отлучился по Неважным Хроническим Делам, а Юро было над чем поломать Хрупкую Голову Средневекового Схоласта, чем он, не медля, озадачил себя, трепетно наблюдая за тем, как Странная Заковыристая Загогулина обретает свое «истинное значение», мерцая «неземным каким-то светом» среди осколков и пылевидных наносов Догматической Мудрости, которыми была битком набита Хрупкая Голова Средневекового Схоласта. Смотритель, по горло заваленный Неважными Хроническими Делами, тем не менее головой своей седой все предусмотрел – а с того пригорка, на котором застигло его ненастье, было видно Как На Ладони Немедленного Откровения большинство извилин, закорючек, крючочков в Непростой-Но-По-Детски-Наивной-И-Непосредственной мягкосердечной грудной клетке Юро, в которой уже зарделась Коварная Идея Послать Всех К Такой-То Бабушке (и особенно эту долбанную Странную Заковыристую Загогулину), ибо парень он быстрый и ждать не любит, поломанная Хрупкая Голова Средневекового Схоласта никакой ясности не давала, своя давно уже отправилась в Бессрочный Отпуск По Причине…в общем… Но смотрителя не интересовали общие, а потому вопреки следующему за ним по пятам (а потому изрядно поднадоевшему однообразным Дыханием в Затылок) Квантуму Времени Юро увидел Очень Важное Знамение, и прозрел.
(В тайне смотритель больше гордился тем, что к Такой-То Бабушке придет сегодня вечером только он один, а не какие-то абстрактные Все, от которых толку не больше и не меньше, а ровно столько, сколько положено на Весы Всё Уравновешивающие, впрочем, это и не важно, так что Грезил смотритель Свои Сладкие Грезы перед Неожиданным Визитом к Такой-То Бабушке, ни о чем особо не беспокоясь) |
