Не давай мне надежд. Солнце тоже однажды потухнет.
Правда, всё между нами похоже скорей на квазар.
Я плохой астроном, мои звёзды мерцают на кухне,
И так странно соцветны, как с морем, твои глаза.
Я - лысеющий старец, пророк пооблезших искусств,
Наиграешься быстро в "гетеру подле поэта".
Из динамика чёрный певуче расплакался блюз.
Вкус моей меланхолии соткан из этого цвета.
Ты мне только наври что-нибудь. Ну, ты знаешь. Конечно.
Я же буду звонить. А ты сменишь сим-карту и номер.
Я же буду страдать, и в метро, как всегда, на конечной
Нашей ветки сходить, только, правда, тебя кроме.
А в груди наконечник, пробивший стеклянные латы,
И платок вашей дамы, вручённый на славу и в смерть.
Что ты ждёшь от меня? Я изранен, но всё же залатан,
Разревусь, но, пока что, пока ещё, именно - твердь.
Мои крылья порвутся. Икару не ведомо солнце.
А ещё буду помнить. Ночами ты станешь сниться.
Как величие Рима, трагедия верного Зольца.
Но опять же не в небо, не мне, и, к тому же, не птицей.
И Величество Ваше однажды оставит престол,
Сложит ризы Святейшество и золочёный убор.
В тишине, в темноте не окажется больше пустот,
Только старый горбун, и хребет его цепью из гор.
Не давай мне надежд. Не люби. Не пытайся проникнуть,
Ни проникнуться мной - невозможно понять ничего.
Ночь мечтает к земле обожженной щекою приникнуть.
Бог забыл в баррикадах нас, мальчиков книги Гюго. |
