ВСЯ ПРАВДА ОБ АВОС
Так наступило безвременье. Яркое, шумное, весеннее безвременье. Проходили дни и дожди, зацветали и отцветали цветы. Вырастали новые деревца. Кто-то приплывал и прилетал на наш берег, потом исчезал без следа, как будто и не было его.
Исчезла и Авос. Вышла однажды вразвалочку поздним вечером, колко взглянула на нас и пропала. Я не искала ее. И Шим, похоже, почему-то тоже не особо хотела ее найти.
А потом наступило лето.
Но сперва погас костер. Мне уже не хотелось его разжигать и греть чай. Мне и чаю больше не хотелось. Пить воду я ходила к реке – опускалась на четвереньки и пила. А потом, напившись, ложилась на живот, и без устали смотрела на желтый песок под водой, на тонкие стебельки, раскачивающиеся от мягких толчков невидимого течения, на мелких рыбешек и головастиков, на каких-то незнакомых мне и едва различимых глазом подводных существ.
Возле меня совершенно молча сидела непривычно задумчивая Шим и держала в лапках сухарик, по временам предлагая мне подкрепиться.
Вообще, Шим очень переменилась с тех пор, как нас оставила еще и Авос. Она как-то странно жалась ко мне все время, будто пыталась спрятаться от кого-то, будто беспокойная встревоженная душа Цайаза переселилась теперь в нее. Молчаливая, тихая, она все же осталась такой же деятельной. Только теперь ее дела стали иными: бесшумными и полезными. Хотя… все равно никому не нужными.
Ну к чему, скажите мне, разжигать костер, который никого не соберет вокруг себя и не обогреет? Кому нужен он во время летнего полуденного зноя? А во тьме? Разве может его треск соперничать с немолчным треском ночных сверчков в высокой сонной траве?
Я не говорила этого Шим – пусть трудится, если ей это доставляет радость.
Пусть раскладывает вечерами перед домом малюсенький костерок. Пусть греет чай, который никто, даже сама она, не станет пить. Пусть… Может, в этом и есть ее жизнь? В неутомимой деятельности – то против всех, то для тех, кого больше рядом нет? А может, она так же, как и я, не знает больше, зачем ей жить?
Об этом я и спросила её, когда мы сидели вечером у костра:
- Послушай-ка, Шим, что с тобой происходит последнее время?
Шим грустно взглянула на меня:
- Ничего. Я пытаюсь быть тебе нужной, вот и все. Ты же теперь осталась совсем одна. Кто-то же должен быть рядом с тобой и о тебе заботиться.
Не такие слова ожидала я от нее услышать. Удивительно, трогательно она это сказала. Я не знала, что и ответить-то ей на это:
- Зачем же ты, Шим? Мне ровным счетом ничего не нужно! Отдыхай, не суетись. Я немножко тоскую, вот и все. Но в остальном – все в порядке.
Я потянулась, чтобы погладить ее, но Шим вдруг отпрянула:
- А я, думаешь, я не тоскую? – вдруг заговорила она резко и быстро, словно на время вернулась прежняя Шим. – Ты-то хоть самой себе нужна, дерево ты бездушное! А кому, скажи на милость, нужна я? Если даже ты просто терпишь меня рядом! Словом не перемолвишься, не кивнешь! Кому я нужна? Вот и пытаюсь…
И тут Шим неожиданно горько заплакала. Я поймала ее лапой и прижала к щеке, попыталась утешить:
- Миленькая моя, маленькая. Ну что ты? Я просто хотела сказать, что дорожу тобой просто так, что мне ничего от тебя не нужно – будь только рядом. Зачем же сразу обижаться?
- Ну да, - всхлипнула уже тише Шим. – Любить-то ты любишь, но мне же с тобой - ну хоть волком вой. Скучища, тоска зеленая! Вот я и бегаю, стараюсь…
- Ну ничего, ничего. Может подружка твоя, Авос, скоро появится – нагуляется, и вернется. Будет тебе с кем тогда…
Шим вздрогнула и посмотрела на меня как-то странно.
- Ты чего? Вы успели с Авос рассориться? Вот почему она исчезла!
- Не ссорились мы, - шмыгнула носом Шим. – Авос… Авос…
- Да успокойся ты, говори спокойно.
- Авос хотела меня съесть.
- Час от часу не легче! Так что ж ты не сказала мне раньше?
- Мне… Я… - Шим снова собиралась реветь – Мне было очень стыдно перед тобой. Ведь это же я… Из-за меня…
Сбивчиво, скомкано, утирая маленькой лапкой быстрые крупные слезы, Шим рассказала мне странную, жуткую историю.
Если верить ей, то еще осенью Авос пообещала Шим помочь – освободить наш дом от любых нежелательных гостей. Но в обмен на любезность – если Шим поможет ей заполучить и съесть Цайаза. Хитрая, но простодушная Шим действовала в точности по указке Авос, считая ее своим лучшим другом. Постоянно убеждая Цайаза, как мало он мне нужен, она выбивала его из равновесия издевками и шутками, подстрекала его на решительный мужской поступок – уход. Так что события после паводка ее ничуть не удивили. А уход Клова просто-таки обрадовал. Ненасытный зверюга мог слопать все драгоценные в ее глазах припасы сухарей и сахара.
До недавнего времени Шим была не против, чтобы и я сгинула куда-нибудь, как говорится, с глаз долой из сердца вон. Но ее любопытство сыграло с нею злую шутку. Шим очень хотелось знать в деталях, как прошло уничтожение Цайаза и, как она подозревала, старого вредного Чарга. Авос обещала рассказать при удобном случае, когда меня не будет рядом. Но, заманив Шим подальше от дома, попробовала ее слопать. Только извечная подозрительность и молниеносная быстрота спасли малютку:
- Я – шнырь в нору! А там паук огромный! Я - шнырь в другой ход, и быстрей оттуда, быстрей! Только хвост она мне, видать, проклюнула!
- Что сделала? – не поняла я.
- Вот. – в глазах Шим засветилась непонятная в таком случая гордость – Видишь?
И она мне продемонстрировала расщепленный на самом кончике тонкий хвост.
- Что ж ты мне раньше не рассказала, бедняжечка?
- Вот еще! – Шим утерла подсохший нос и юркнула в дом.
Она снова стала прежней врединой. Может, потому что поняла: я не сержусь на нее, хоть она и очень, очень виновата…
А в чём? |
