пока после пятого стакана чистого джина
ты уверена в себе как джина лолобриджида,
пьяна как сапожник, как джанки неудержима,
а на деле шкатулка без музыки, лампа без джинна.
старая поломанная пружина.
мне двадцать, милый, это ли не старость?
чего во мне ни было, ничего не осталось.
научи меня страсти хоть самую малость,
а то во мне только и есть, что цинизм да жалость.
если мы не едем к тебе, зачем же я напивалась?
как будто все мы сшиты по единой мерке:
девочки-искорки, мальчики-фейерверки.
бог, по-моему, помешан на таких проверках:
он мне ствол под лопатку - и я лапки кверху.
замени мне в чувствах, пожалуйста, батарейки.
мне двадцать, детка, я для тебя не стара ли?
взгляд остановится на его губ горизонтали..
а то, что меня все эти вещи просто до судорог заколебали,
так это началось не вчера, вот и перестанет сегодня едва ли.
не у тех мы, видимо, пили, не с теми спали.
что там пили ангелы под райскими своими кустами?
потеряли мою карту жизни с подсказками и указывающими перстами,
перепутали в моей голове провода местами,
я теперь страдаю чистыми неисписанными листами.
кем мы были и кем мы стали?
разрывает голову и растекается по телу диско.
трезвый бармен мне ставит четвертый виски,
от алкоголя и холода ломит суставы кисти.
стала не пойми кем, хотя в детстве мечтала артисткой.
обними меня, детка! и ты мне твердишь: "не кисни" |
