ПОСЛЕДНИЙ РАЗГОВОР
Разбудило меня теплое прикосновение – Цайаз! Он осторожно трогал лапкой мой нос, пытаясь разбудить меня:
-Чего ты хочешь, маленький? – шёпотом спросила я.
Цайяз не ответил, а поманил меня лапой наружу.
Мы вышли. Успокоившаяся к ночи река еле слышно шептала какие-то смятенные слова. Сквозь низкие серые облака чуть просвечивала луна. Прохладно. Я закуталась плотнее, села на ограду, а Цайаз запрыгнул ко мне на колени:
-Чего тебе? Я так устала, - зевнула я.
-Ничего. Так … - нахмурился Цайаз, слез на землю и отвернулся.
-Ты что, обиделся? – я спохватилась. – Не надо. Просто действительно устала. Но поговорю с тобой с удовольствием. Ну, чего хотел? Я слушаю. Не молчи же.
-Авос права… - как бы самому себе сказал тот. – Права, и что тут говорить?.. Кому нужен жалкий мелкий трусишка, если рядом есть такие достойные представители, как Клов – сильный, здоровенный, Чарг – умненький, видавший виды… Пора признаться себе во всем… Пора прощаться…
-Постой-ка, это когда же она тебе такое говорила? – я сгребла его в охапку и потрясла. – Не отворачивайся, говори.
-Что тут говорить? - его раскосые глаза застилали огромные слезы, ни дать ни взять наводнение. – Я ведь и сам давно понял, что я – не твоего вида. Что ты не самочка-Цайяз, и что семьи у нас не будет. Надо бы уйти и искать своих. Но без тебя мне будет слишком плохо. И жизнь не жизнь…
-Перестань говорить ерунду! – прикрикнула я. – Ты – мой самый большой маленький друг. После Чарга, разумеется. Шим и Авос – они сами по себе, им никто не нужен и они никого не любят. А ты… Я же знаю, что нужна тебе. Я – твой друг.
-А Клов? Он тоже твой друг?
-Друг. Но это совсем другое. Ты понимаешь, я его очень уважаю и не то что бы опасаюсь, нет… Но есть в нем что-то завораживающее. Опасный он, но верный. Это интересно. Понимаешь?
-Понимаю, - вздрогнул Цайаз, высвободился и выскользнул на траву. – Понимаю. Потому, как найду в себе силы, постараюсь от тебя сбежать. Авос говорила…
-Что опять говорила эта Авос?
-Она говорила: Ано тебя не отпустит. Ей, как муравьиному царю, стыдно будет себе признаться, что она от тебя устала. Она говорила, что ты будешь держать меня изо всех сил. И что если я послушаю тебя и останусь с тобой, и мне не будет счастья, и тебе счастья не будет тоже. И ещё говорила, чтобы я тебе ничего этого не говорил… Но я не могу… Мне надо было у тебя узнать. Вот и спрашиваю: как думаешь, ведь Авос – права?
Я взялась за голову: чего эти кумушки лезут всё время не в свои дела? Что нужно от меня и от Цайаза этим двум подружкам? Зачем они так упорно хотят нас поссорить? И главное, как умно и сложно ведут с ним беседы за моей спиной. Мне нечем опровергнуть эти слова: в них такая неопровержимая, жуткая полуправда, что… Что я сама не справлюсь. Моя правда покажется ложью. Мне нужен Чарг.
-Дружочек. Цайазик, ты не верь им. Просто не верь. Ты сам всё поймешь и во всём разберешься со временем. – я не знала, что ещё ему говорить и как убеждать, а потому предложила. – Слушай, пойдем спать, хорошо?
-Хорошо. – как-то тускло согласился он. – Хорошо. Ты иди, а я сейчас вернусь. Иди…
-Ты останешься сам? Не боишься? – удивилась я.
-Я уже ничего не боюсь, - глядя в небо, всё так же тускло ответил он.
-Ты вот что, не бойся меня разбудить - забирайся ко мне на колени, как придёшь, - так быстрее согреешься. Хорошо?
Цайаз не ответил. Он смотрел вверх, а высоко над ним молчали звезды. Грустный, маленький. Совсем как они…
Ничего, я посплю, проснусь, посоветуюсь завтра с Чаргом, объясню, что мне очень важно найти для Цайаза слова и не дать ему уйти вот так вот и именно сейчас. Почему? Да потому что он мне верит. Потому что я всё ещё нужна ему. И потому что я предчувствую беду.
Перед тем как войти в дом, я проверила, не унесло ли лодку – я вчера перетащила её на берег и привязала к одинокому дереву. Привязана крепко.
-Спокойной ночи, Цайаз, - махнула я ему и опустила за собою завесу. |