Максим Лондон, 2003-08-31: Вспоминая абсент.Ты опять сидишь на кухне и тупо, как муфлон, пялишься в окно. «Что-то не так с Великой Рекой Времени» - сказала бы твоя подруга буддистка. «Да, это моя карма» - ответил бы ты ей тогда.
Но не сейчас. В подобные мокрые, грязные, одним словом, весенние дни ты привык выражаться иначе, гораздо тривиальнее. В основном, используя непечатную лексику.
Забавно, уже минут сорок смотришь на мир по ту сторону стекла и только сейчас начал замечать, что там, за стеклом что-то происходит. Может быть, это твоя старая подружка депрессия опять лезет в сознание длинными холодными пальчиками, а может, варварская смесь из абсента и дико разбодяженного плана наконец-то решила проявить себя. Причём последнее вероятней всего.
Тем временем, одинаковая серая масса застекольного народа начала дробится, ты уже чётко и ясно мог разглядеть отдельных людей, казалось бы ещё чуть-чуть и ты начнешь слышать мысли всех проходящих мимо.
- А зачем тебе их мысли? Ты от своих-то не знаешь куда спрятаться.
Ты знал этот голос, очень хорошо знал. Милый и родной, столь любимый когда-то. Решив, что в качестве зелёной феи абсент не мог подкинуть тебе никого другого, ты обернулся и посмотрел на девушку сидящую за столом.
- Мне конечно жаль, что ты решил превратить свой мозг в манную кашу с вишнёвым вареньем, но упрекать тебя за это уже поздно. Так что налей-ка мне чаю.
- У меня только зелёный, - попытался сострить ты.
- Теперь у тебя всё зелёное, друг мой – звучало это даже хуже чем диагноз уролога.
Действительно, с цветовым спектром начали твориться какие-то чудеса: оранжевая, в большинстве своём, кухня вдруг начала походить на неспелый авокадо - салатовая плита плавно перетекала в густо зелёные шкафчики, а те в свою очередь слились в едином порыве с кислотно-зеленой раковиной.
- Ну, и как твои дела, любимая? Про мои лучше не спрашивай… - ты решил, что лучше уж поговорить о чём-нибудь, чем сидеть и строить из себя исследователя-натуралиста глазея по сторонам.
- Господи, ты ведь не надеешься меня убедить, что тебе интересны мои планы! Брось.
Действительно, её планы тебя уже не интересовали. И вообще, тебя редко интересовали чьи-либо планы. Ты всегда слишком сильно любил себя. А других людей? Иногда. Но не часто. «Я люблю людей, люблю, когда их нет». Тебе всегда казалось, что эти строчки Васильев написал именно про тебя.
Но молчать в её присутствии ты не мог. Это странно, ведь раньше она была единственной, с кем было так приятно просто молчать. Наслаждаться тишиной и ни о чём не думать. Она никогда не лезла в это твое близкое к медитации состояние с бессмысленными репликами о самочувствии и возможном дурном расположении духа.
Раньше вы часто просто сидели и молчали каждый о своём.
- Ладно, хватит дуться, скажи лучше, сколько мы уже вместе? – девушка явно не собиралась молчать о своём, и похоже собиралась поговорить о чём-то вашем совместном.
- Пару лет, или около того.
- Пять.
- Хм-м… но кто считает?
- Дорогой, это немалый срок.
- К чему же ты клонишь? Я тебе надоел?
- Нет, глупенький. Я ведь люблю тебя, и ты это знаешь.
- Знаю, я тоже тебя люблю. Так к чему всё это?
- Просто мне кажется, у нас нет будущего. И никогда не было. Ты всё тот же взъерошенный парень с такими же сумасшедшими глазами как и пять лет назад. Помнишь, как ты подошёл к моей маме и сказал, что ты фотограф из Франции? Наплёл какой-то чепухи, мол, тебе срочно нужна модель для позирования на розовых слониках и я просто идеальная кандидатура… и ещё что-то в том же духе…
- Помню. Она конечно не поверила, но рассмеялась… Кажется даже попросила сказать что-нибудь по-французски.
- Да, ты выдал что-то вроде «je veux asséner un coup à votre fille», да ещё и с ужасным славянским акцентом. Но это не важно. Понимаешь, я уверенна, что сейчас ты точно также подбежал бы к нам с мамой и начал плести всякую ерунду строя из себя этакого милого и не очень буйного психа.
- То есть…
- То есть посмотри на наши отношения со стороны. Это же дикость! Конечно, сначала было забавно. Никакой ревности, никакого занудства по вечерам, никаких «где ты была?» и «где та брошь, которую я тебе подарил на Рождество»? Плюс полная свобода, полная и абсолютная, и в сексе и во всём остальном. Но так ведь не может продолжаться вечно. По сути, мы ведь даже не пара. Мы просто любовники, которые встречаются когда им вздумается, обсуждают достоинства тех парней и девушек с которыми переспали накануне и тут же им изменяют, бросаясь друг другу в объятия.
- Любимая, неужели тебе стало стыдно, за разбитые тобою сердца?
- А тебе не стыдно?
Ты вздыхаешь и решаешь уйти от этого странного разговора. Берешь сигарету и, закуривая, отправляешься на балкон. Она уже ждёт тебя там. Поняв, что от этого видения так просто не отделаться ты кидаешь в него пространно философскую фразу.
- Зайка, в мире гораздо больше людей, чем мы можем успеть любить за одну жизнь. Мы с тобой просто пытаемся любить как можно больше. Так что мне не стыдно. И тебе, откровенно говоря, тоже. Мы с тобой циничные эгоисты, которые ради собственных оргазмов идут по чужим сердцам.
- Да, только со стороны это выглядит очень развратно и аморально.
- И чертовски привлекательно, спешу заметить.
- Верно. Но ты забываешь, что прогулки по чужим сердцам также больно бьют по нашим.
- Но мы всё равно вместе. Да, иногда я встречаюсь с кем-то другим, недвусмысленно флиртую… Даже влюбляюсь ненадолго. Но всё равно возвращаюсь к тебе, потому что только тебя я люблю по-настоящему. Разве ты приходишь ко мне не по той же причине?
- Да. Только я не понимаю, зачем мы ищем кого-то лучше? Это же глупо. Мы ведь уже нашли друг друга.
- Если тебе нужна мотивация, давай придумаем что-нибудь. Скажем, мы тестируем нашу любовь на прочность.
- Ага, такие вот два сумасшедших мазохиста. Нет, я не хочу придумывать мотивацию. Я хочу придумать будущее.
- Легко. Лет через сорок мы с тобой будем сидеть на диване, нянчить внуков и в перерывах пить глинтвейн.
- Вот только внуки у каждого будут свои. Ты понимаешь это? И детей общих у нас не будет.
- Может и так…
- А мне это не нравится! Я хочу общих детей, семью… Хотя бы в перспективе, в каком-то отдаленном будущем. А наши отношения в настоящем не дают мне даже надежды на это. Ты должен решить.
- Решить что?
- Что решить ты тоже должен решить. Например, кое-кто уже всё решил. Мне предложили выйти замуж.
- И ты…
- Я думаю. Но склонна согласится. И пойми, я соглашусь не потому что люблю его, нет, не по этому. Просто он предложил, а ты нет. Он готов чем-то пожертвовать ради меня, и мне кажется, что ты не будешь готов никогда.
- Мне нужно подумать.
- Брось. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты все решения принимаешь моментально. И похоже ты уже всё выбрал и решил. Что ж, позвони мне лет через сорок, я приготовлю глинтвейн. Я думаю, приглашение на свадьбу тебе не присылать, так ведь?
- Нет, не надо.
- Что ж, adieu.
Девушка растаяла в зелёном тумане, а ты подумал, что только что, даже не задумываясь, принял возможно самое важное решение в своей жизни. Почему-то если на одной стороне весов свобода, другая сторона вообще перестаёт иметь какое-либо значение, и, следовательно, вес. Зазвонил телефон и решив обдумать это проблему позже ты снял трубку.
«Привет Оль - Почему так долго не подходил? Да так, задумался… - Совет вам да любовь. - Да, уже знаю. - Так, фея нашептала. - Я понимаю, я всё понимаю. - Кстати, я зайду к тебе на глинтвейн. - Когда? Не скоро, очень не скоро. – Non adieu mais jusqu'a la rencontre». |
Правила
| +2 | Шедевр! Одно из лучшего здесь! |
| +1 | Понравилось |
| +0.5 | Что-то есть |
| 0 | Никак |
| -0.5 | Хуже чем никак |
| -1 | Отстой |
| -2 | Пиздец, уберите эту хуйню с Тепловоза! |
|
! Голосование доступно только авторизованным пользователям |
|
|
