АНО
Долго я ощущала себя деревом. Живое существо увидал во мне однажды старый Чарг, теперь мой верный друг. Правда, когда он впервые спустился с неба на песок возле меня, обошёл вокруг, кося чёрной бусинкой внимательных глаз, почесал недоумённо лапкой клюв, он ещё не был другом, а скорей случайным первым встречным птахом. Прокашлявшись, Чарг сам завел беседу:
- Ммм-да-с-с-с… Что мы имеем? Самочка, определенно самочка, да-да. Только какого вида?
- Кто - я? Вы это - обо мне? – и смутилась, и обрадовалась я то ли нежданному собеседнику, то ли звукам собственного, такого нового для меня, моего голоса, то ли тому, что вообще, оказывается, умею говорить. – А откуда вы… узнали?
- Хм! – усмехнулся Чарг и снова почесал клюв. – Хм. Видимо, по запаху? Ххха! Конечно, по запаху! Крра!
Тут мы засмеялись оба (хорошая шутка – по запаху! – ведь смешно же, правда?), разговорились и стали друзьями. Как друг, он рассказал мне бесконечно много и изумительно интересно. Всё, что я знаю о Реке и о Плывущих, я узнала именно от него. Чарг бывал в разных местах и из каждого полета возвращался, удивляя меня новостями. А однажды он принес мне тёплый лёгкий платок. Нет, целый плед! В красную и зелёную клетку, с бахромой. Такой огромный, что мне можно было завернуться в него целиком.
- Чарг, но мне нечего подарить тебе взамен. – смутившись, сказала я ему - А хочешь, я сделаю тебе гнездо? Мы будем там вместе, и ты бы навсегда остался со мной?
- Вот ещё! - хмыкнул он. – Носи, Самочка Неизвестного Вида, носи этот плед и не выдумывай глупостей! А я и так ещё прилечу к тебе. И не раз. Зачем мне твоё гнездо? Да и я тебе – зачем? Незачем! Ты лучше вот что: лучше сделай себе дом и жди.
- Чего жди?
- Особь твоего вида, но… противоположного пола. Он обязательно найдётся, и вы будете вместе. Понимаешь? Не поняла? И ладно. И Бог с тобой. Поймёшь со временем. А пока верь мне, – сказал он, а потом…
Потом Чарг, не привыкший сидеть на одном месте, снова улетел. Как улетал всегда. Тем более, уже заканчивалось лето. А осень всегда действовали на Чарга одинаково – заставляла исчезать куда-то на долгую-долгую зиму.
Одно хорошо: каждая весна возвращала его обратно. Возвращались его рассказы о Мире, о Реке, об Океане, многих и многих Живущих и Плывущих, о его высоких полетах, и… обо мне. Правда, обо мне он каждый раз рассказывал другое и новое – никак не мог разобраться, кто я и что я. Единственное из его слов я поняла точно: я – живая, одушевлённая, я – Ано, самочка неизвестного вида.
И еще кое-что я узнала благодаря Чаргу: с его отлётами я узнала, что такое о-ди-но-чес-тво и о-жи-да-ни-е…
ДОМ
Я долго думала над словами Чарга о доме. Но с чего начать? Как начать? Я не знала. И подолгу сидела на своем берегу – думала!
А однажды утром над водой, прямо напротив меня остановился туман. Я хотела поговорить с ним, но он был занят. Туман одной лапой уперся в песок около меня, а другой – в противоположный берег, пил воду и пытался разглядеть на тёмной скользкой поверхности своё отражение. Тщетно: глупый туман закрыл своей широкой спиною солнце и ничего не мог увидеть теперь. Он расстроился, сжался, отяжелел, брызнул поневоле от горя весомыми редкими слезами и, раздражённо оттолкнувшись от берегов, взмыл кверху. Он повис невысоко, качаясь и печалясь. Под ним, как под крышей, плавала по воде вместо отражения его темная грустная тень. Я непроизвольно залюбовалась.
Но тут примчался легкий веселый ветер. Он стал дергать туман за рукава, за полы ватного пальто, сбил с него косматую шляпу, уцепился за длинный белый шарф. Он тянул его за усы и бесшумно смеялся ему в лицо с лёгким придыханием. От его насмешек туман совершенно расклеился, распался в клочья, расцвёл в вышине кучевыми облаками: бело-розово – на голубом…
Ветер недоумённо пожал плечами – вот незадача! – и погнал куда-то по разбитому зеркалу реки последние лоскутья тумана.
Я осталась совсем одна. Только моё отражение – очертания самочки неизвестного вида – невесомо выглядывало из пледа, качаясь сюда и туда на волнах.
- Тоскуешь? – спросила я его – А друг твой Чарг улетел и прилетит только когда пройдут холода, но сначала выпадет, а потом сойдёт снег…
Отражение мое вопросительно поглядело на меня:
- Ты чего? Спрашиваешь, как я готовлюсь его встречать? Мы сядем, поговорим… Я насыплю ему сухих ягод, которые припрятала для него под пеньком, и…
Вдруг мне захотелось: пусть там, где мы будем беседовать с Чаргом, будет так же покойно и тихо, как под крышей, которую соорудил над водою туман. Но только чтобы пробегающий мимо ветер не размахивал руками и не ерошил нас. И чтобы был, была, были…
- Дом! Теперь я знаю, как я буду делать для нас дом!..
Я отошла подальше от берега, к сухому глинистому пригорку на опушке соснового леса. Обошла, рассмотрела его и поняла: если вырыть в нём ход, а потом широкую просторную нору, которая, как капля, расширялась бы вглубь и уютно круглилась снизу, можно будет не стыдиться принять в ней моего друга.
До глубоких холодов шла моя работа. Я рыла долгий ход, потом копала комнатку, ровняла её стены. Из вынесенного наружу суглинка выкладывала и лепила вокруг пригорка, моего будущего дома, низенькую длинную стену. Из лесу носила ветки, укрепляла, подпирала потолки. В редкие тёплые деньки сушила листья, хвою, жухлую траву. А позже устилала ими пол в своём новом доме. Там стало мягко и тепло, пахло солнцем и сладкой осенью. Только темень стояла непроглядная. Даже как-то неуютно.
- Что же делать? Мой Чарг так любит свет, свободу. Я не могу заставить его сидеть со мною здесь во тьме! Надо придумать, как запустить в мой дом солнце.
Я подумала, и прорыла 2 окна. Одно – в длинном ходу-коридоре, другое – в комнате. Стало светло и … прохладно. Холод нам не нужен!
И тогда я сплела из камыша занавеси на окна и покрывало для входа, и повесила. На это у меня ушло ещё несколько дней. Но теперь холод отступил, а сквозь рыжеватый камыш пробивались тонкие лучики – свет. Теперь Чаргу будет уютнее и светлее. Остается только его ждать. Я – дождусь, ведь у меня никого кроме него нет. Даже меня.
До первого снега я управилась. Перенесла внутрь все свои запасы. А как только лёд тронул реку – вошла в свой новый дом. Как хо-ро-шо! Я легла и заснула, как засыпают зимой медведи, ежи, лягушки, черепахи, летучие мыши. Заснула, потому что мне нечего стало делать, пока рядом со мною нет моего друга. |
