Взрезываясь в скрижали древней книги, он поймал себя на мысли: «Скучно!» Отложил фолиант в сторону. Погасил свет, лёг спать. Затемнение.
Курили на кухне. Шумели. Гудели. Пора по домам. «Общий привет!» Забыл перчатки. Вернулся. Долго искали. Отчаявшись найти, вдруг увидели под стулом: «Общий привет!» Ввернулся ключом в дверь поздним вечером. Затемнение.
Вечером на кухне листал журнал. Чай на столе. Тепло. Снег на улице. Холодно. Декабрь на финише свесил язык. Затемнение.
Вечером брякнули друзья в гости. Дымили на кухне. Долгие рукопожатия у выхода. Через минуту дзинь-дзинь: «Забыли шапку и шарф». Поиски шапки, потом шарфа. Армрестлинг в прихожей, ушанку нахлобучили тютелька в тютельку набекрень. Шарф потеряли. Замок скрипнул, замер вслед топоту спотыкающихся к лифту. Открыв фолиант, вчитывался, понял: «Скучно!» Щелчок выключателя, бессонница. Истлевшие сигареты обжигали пальцы, незаметно заснул на фолианте. Затемнение.
Встретил рассвет, проснувшись от холода. Повернув голову, ощутил резкую боль, угадал: «На сквозняке продуло». Укутался шарфом. Бесполезно. Шея болела. Затемнение.
В аптеке держал ухо востро: проконсультировали, проинструктировали, рекомендованную мазь купил. Мазь помогла, но шея продолжала постанывать, поэтому старался умерить любопытство, поворачивал голову, как можно реже. Затмение.
Вдобавок подхватил грипп. Температура взмыла под сорок. Сигарета была омерзительна. Лекарства, термометр, общая слабость. Лихорадило. Бил озноб. Бросало в жар. Известил друзей. Друзья посочувствовали, но навещать поостереглись. И правильно сделали. Отнёсся с пониманием. Сообразительность одобрил. В новогоднюю ночь спал крепко, впервые за три дня после проявления вируса. Умылся. На кухне выронил чашку. Чашка разлетелась, пожелание осколков: «На счастье», – долетели издалека. Затмение.
Признаком выздоровления послужило появление интереса к пище. Понравился сладкий чай с лимоном. Пошёл на поправку, набирался сил. Затемнение.
Проснулся, позевал, покряхтел, поворочался с боку на бок. Чистил зубы, брился, наткнулся на взгляд в зеркале: «А ничего так. Малость осунулся. Отличное утро». Затемнение.
Нет худа без добра. Благодаря недугу отказался от табакокурения. Привычно, из забытой пачки, вынул сигарету. Повертел её пальцами, задумался: «Курить не хочется. Тогда зачем?» Выбросил пачку в мусорное ведро. Посмотрел в окно. Ничего нового: привычный вид. Вспомнил: «Трезв с прошлого года». С тридцать первого на первое организм боролся с гриппом. Вспомнил знакомого с его гусарским: «Напьюсь, решено!» Удалец. У него так не получается. У него: «Выпить, что ли? А что? А как? А с кем? А зачем?» Но дилемма возникла. И решать её было лень. Затемнение.
Бытует мнение, что дилеммы не было. В движении: гости к нему, он в гости. Первого апреля опростоволосился, забыл, что это за день. Друзья подшутили. Принял близко к сердцу. Разозлился, а они: «Первое апреля –– никому не верю!» Затемнение.
В далёком детстве любил отдыхать у бабушки в селе. У бабушки росла одна очень вкусная груша. На неё он часто залазил и жадно пожирал плоды. Однажды объелся, результат –– дизентерия. Память хранила жуткое происшествие, содрогаясь, ужасаясь. Насчёт вкусных груш –– табу. Преданы забвению. Затемнение.
Друзья знали и подарили кило спелых груш. Вот почему сильно переживал обиду. Они смеялись, его тошнило. И хоть впоследствии верно замечено: «Первое апреля –– никому не верю», –– злился, сопел, багровел, вертел словами. В свою очередь коварно обдумывал «добрую шутку» в ответ. «Чтоб и вам так повеселиться!» Стоявшая рядом незнакомка ласково погладила плечо: «Не злись, слышишь?» Он задумался: «Кто такая?» Огромные овальные оранжевые очки. Лицо: очаровательная улыбка прочно приклеена, выглядит уместно, естественно, не отталкивает, а притягивает магнетически. Весна! Лёгкая дрожь, страх, трепет, волнение, неподдельный азарт. Затмение.
Тема разговора возникла спонтанно. «Не злись, слышишь? Поцелуй меня, милый». Сотрясение. Знобило. В жар бросало. Друзья об шутку с грушами набили шишки: «Глупо получилось, извини, но зато у тебя появилась Она». Затемнение.
Затем под шуршание фартука вгрызался в фолиант. Ковыряясь в фарфоровой чашке с чаем серебряной ложечкой, неспешно размешивал сахар. Талантливая кулинарка, перманентно подсовывая полную тарелку, прикармливала пирожками, пирогами, пряниками, разнообразнейшими вкусняшками: «Попробуй, милый. Сама готовила». Затемнение.
Тем не менее, возникла тема диалога. Пирожки округлили живот и образовали намёк на семейный мозоль. Вопросительный взгляд сквозь оранжевое настроение взрезывался в душу. Он всё понял и поймал себя на мысли: «В принципе скучно!» Потом подумал: «Под барабанный бой жестяного барабана осилю скрижали древней книги!» А потом: «Скучны скрижали мудрости!» Затемнение.
Спелыми грушами друзья оттолкнули от себя ненадолго. Горькая свадьба, медовый месяц. К оранжевым очкам и ласковой улыбке красная косынка звучала идеально. Подумал: «Почему-то не скучно, но чего-то не хватает!» Затемнение. |
