Я - специалист по идиотским вопросам. Я генерирую их со скоростью тридцать четыре мысли в секунду. Например, "а можно, я доем свой вчерашний бублик?". Или "я деньги в этот конверт положу, ничего?". Или того краше - "тебе во мне еще что-то нравится, или ты меня любишь просто по привычке?". Осознание всей степени глупости приходит обычно по утрам, когда я еду в переполненной маршрутке на работу и пытаюсь в давке хоть иногда вдыхать и выдыхать то, что заменяет в этом пространстве воздух. Наверное, когда не хватает кислорода, просыпается подобие страха смерти. Начинаешь анализировать, сколько неправильного ты сделал, и возьмут ли тебя "туда" или ты не заслужил, а "не туда" ты вроде бы тоже не заслужил - не убил, не украл, не возжелал жены ближнего своего - или так и будешь до конца времен сидеть на КПП, глядя, как архангелы за воротами играют в шахматы...
"Совсем подурели, молодежь, мать вашу", - ворчит какой-то дед, мимо которого я бегу вверх по эскалатору. - "носятся, как оглашенные, куда носятся, чтоб вам ноги повыворачивало... Тут стоишь, а они бегают, суки. Наушники свои сраные повтыкали и бегают...". Выслушиваю всю тираду, поскольку ступени впереди заставлены чьими-то сумками и бежать дальше не представляется возможным. "А?" - ликует дед. - "Добегались? Стой теперь, курица, как все. Спешат они... Я, инвалид, ветеран труда, стоя в метро езжу из-за таких вот спортсменов. Вечно вперед бегут, не поспеешь за ними, суки... Добежит, падла, и сядет. На тот свет, небось, не спешили бы!"
И я поднимаюсь на эскалаторе, который теперь кажется бесконечным, и зачем-то пытаюсь понять логику этого злобного деда. В его словах нет логики, есть только злость на того, кто нарушил его старческое единение с самим собой и своим геморроем, точно так же, как нет смысла и логики в моих глупых вопросах. Нет смысла, есть только бесконечное чувство вины непонятно перед кем и за что, которое подпитывается желчной завистью таких дедов к твоей молодости и тому, что ты еще способен бегать. Для деда я виновата в том, что родилась лет на сорок позже и за свою жизнь не удосужилась сломать позвоночник или потерять ногу. Теперь он лично из-за меня ездит в метро стоя. Я тоже езжу стоя. Только еще и плачу за проезд...
Додумываю эту мысль до конца и ловлю себя на том, что теперь делаю виноватым деда. Его вина заключается в наличии пенсионного удостоверения...
А ночью мне снится длинная скамейка у прозрачных, увитых диким виноградом, ворот. На скамейке сижу я и этот дед. Из-за ворот слышится легкая боссанова, сквозь листву и прозрачное стекло (или хрусталь?) виден маленький столик и два плетеных кресла. В них сидят архангелы (или апостолы?) и играют в шахматы. "Съеденные" фигуры они не складывают, а попросту выбрасывают за ворота. Дед ходит по траве и собирает туры, коней и пешки в подол рубашки. Потом достает из-под скамейки треснувшую шахматную доску, выброшенную, видимо, за ненадобностью, и расставляет на ней фигуры. Двигает доску ко мне. "Я не умею," - говорю я деду. Из-за ворот вылетает еще одна фигурка и больно бьет меня по макушке. "Ферзь," - довольно сообщает дед.
Утром я спросонья в который раз даю себе обещание постараться больше не задавать идиотских вопросов... |
