Год назад я рассматривала чужой город, проходя его насквозь в поисках работающего в десять вечера кафе. Хотелось горячего чая. Сегодня я проезжаю еще один чужой город и сплю в рейсовом "Мерседесе". Обледеневшие деревья и минус ...надцать ниже нуля. Немая дорожная, не прочитанная никем рождественская проповедь о том, как "правильно" и как "неправильно". Я все также жду звонка.
Год назад мне звонили, чтобы что-то рассказать. Сегодня мой мобильный телефон шевельнулся дважды: работа и неоконченный вопрос ни о чем. Как тогда, так и сейчас рядом со мной чужие люди - мои товарищи. Я использую их для того, чтобы понять, что я - никто. Ты позвонишь?
В Судный День будет очень холодно. Я написала это предложение и неправильно налила себе шампанского - пролила мимо бокала, прямо в пепельницу, на краю которой тлела моя сигарета. Он уже пришел, этот День? Или все случится завтра? Ты спишь?
В чужом городе, оказывается, очень легко не смотреть по сторонам. Только под ноги. Только под ноги и на светофор. Я время от времени прижимаю руку к карману, чтобы проверить, не вибрирует ли телефон - возможно, звонит, а я не слышу. Я жду того, кто должен встретить меня на остановке. Мне очень холодно. Кажется, сегодня рабочий день, а где я? Год назад я звонила тебе с вопросом "где ты?".
Сейчас мне принесут тысячу визитных карточек, завернутых в упаковочную бумагу. Мне нужно привезти их в Киев. Я жду, жду на чужой территории, прижимаясь ботинками и ладонями к отопительному котлу в надежде согреться. Телефон лежит рядом на столе. Никто не звонит. Год назад было так же холодно. Телефон исправно жужжал в кармане. "Да, алло", - ласково говорила я в трубку. Не звонит. Рабочий день.
Правильно - это когда не думаешь о том, правильно или нет. Думаешь - все, провал. Я думаю. Я хочу спать. Я пью горячий зеленый чай с лимоном, и так хочется, чтобы было тихо, только бы было тихо, везде, включая чужие города. Уже лет шесть, как, приезжая куда-либо, я перестала чувствовать, что я в другом месте. Я потеряла ощущение перемены мест. Мест нет. Сейчас подойдет еще один автобус. Там динамики будут тихонько поливать меня радиомузыкой.
Завтра Рождество, а я хочу спать. Я хочу в горячую, очень горячую ванну. Постепенно привыкаю к тому, что когда-то плавать мне вечно в кипящей смоле. Надо бы в предыдущем предложении через запятую дописать "ха-ха". И вокруг будет только скрежет зубовный, похожий на жужжание мобильного телефона. Правильный скрежет.
"Стояла зима, дул ветер из степи, и холодно было младенцу в вертепе на склоне холма". И никто никуда не ехал, волхвы шли пешком. Несли мандарины и конфеты. И бутылку кагора, который я терпеть не могу. И еще, возможно, коляску везли. Прочитайте мне рождественскую проповедь. Подарите мне на Рождество детскую коляску. У меня будет транспортное средство. Ненужная частная собственность, в которой я привезу на смотрины в Судный День свои греховные помыслы. Не рейсовым автобусом же их везти. Тем более, что нет мест.
На остановке стоит человек с широко распахнутыми глазами. В руках у него пакетик с конфетами и мандаринами и тонкая тросточка, он все время чертит ее концом по асфальту впереди себя, спрашивает, где тут автобус и почти шагает под колеса, когда подъезжает огромный грязный "Мерседес". Кто-то успевает оттащить слепого волхва за локоть. Место для него обязательно найдется.
Прежде, чем уснуть, упираясь подошвами в теплый радиатор, я достаю телефон и набираю номер. Гудки. Пишу ненужное сообщение и засыпаю. Мне снится, что за рулем сидит бородатый человек лет тридцати трех, в хитоне. У него в руках мой телефон, он одной рукой держит руль, а другой удаляет отправленные сообщения. "С днем рожденья?" - спрашиваю я его. Просыпаюсь от жужжания зажатого в ладони мобильного. Сообщение от тех, кто меня провожал. "Не спи, замерзнешь". Прячу телефон в карман.
Когда придет Судный День, я приеду с детской коляской в чужой город, ибо своего, как и сейчас, не будет нигде. Я вытащу ее из рейсового автобуса на холод, и, толкая ее по льду, пойду к толпе, обходя людей с тросточками. Кто-то из них бросит в коляску пару конфет и мандаринов. Я остановлюсь, закрою шарфом мерзнущий нос и привычно, как и год назад, прижму ладонь к карману - не жужжит ли телефон. Вдруг ты звонишь, а я не слышу. |
