«Долой клишированный пафос и велеречивость!» - орал графоман К. и рожа его краснела от напряжения, и воздух в его комнате отравлялся газами. Он писал по одному стихотворению в день, а то и по два. Творил, надо сказать, с завидным усердием и педантичностью. Таков был его план. План превращения местечкового пиита к. в известного поэта К. День за днем следовало шлифовать слог, следить за поэтическим метром и рифмой. И писать, писать, писать.
Правда, К. не учитывал одну общеизвестную аксиому. Чем хуже и бездарнее писатель, тем глубже творческая линия-борозда, в которой он елозит. Глубже, но не шире. И вот уже его ровная и, казалось, красивая колея превращается в помойную яму. Подневольная зависимость каждого последующего слова от предыдущего неумолимо растет, превращаясь в монстра. Монстра, который начинает диктовать свои условия автору, убивать в нем индивидуальность и беспощадно жрать его мозг.
А К. тем временем все рифмовал и рифмовал. «Пиво» с «Главпивом», «чего» и «ничего». Я проходил как-то вечером мимо его дома. Заглянул в окно. Лампа настольная светится, письменный стол весь в бумагах, К. сидит за столом, курит, пишет. Пожелаем же ему удачи в его нелегкой борьбе с монстрами и фантомами… |
