Иногда я приходил к Маркову в гости, обычно ночью, возвращаясь откуда – нибудь из кафе, где были всё те же друзья, смех, случайные знакомства и разговоры ни о чем. Марков жил один, однако сам он так не считал. Он был уверен, что с ним живет сосед, некий Михаил Иванович, который вот-вот должен подойти. На самом деле никакого Михаила Ивановича в его квартире не было, и быть не могло, зато в сознании Маркова он утвердился окончательно. Каждый вечер Марков расставлял чашки, заваривал свежий чай, выкладывал на стол сигареты, ставил антикварный стул с красным гобеленом и ждал прихода соседа. Когда я навещал Маркова, то мы ждали его вдвоем, обмениваясь случаями из жизни и выкуривая по пачке сигарет. Михаил Иванович естественно не приходил, и я отправлялся домой, оставляя своего друга дожидаться в одиночестве. Честно говоря, Марков был гораздо более странным человеком, чем вы могли подумать вначале, ведь приходя к нему на следующий день, я слушал истории, рассказанные пришедшим после меня мифическим соседом. Эти странности были простыми последствиями каких-то таблеток или кислоты, а также алкоголя, чрезмерным употреблением которого когда-то страдал Марков. Но самая необычная вещь заключалась в том, что он в один момент, при загадочных обстоятельствах, резко бросил все свои дурные привычки, кроме курения, и стал жить как рак – отшельник: спокойно, размеренно и почти ни с кем не общаясь.
Однажды ночью мы смотрели телевизор. Я сидел на стуле Михаила Ивановича («Он сегодня не придет», - объяснил Марков). На столе были коробки с чаем, две пепельницы, мятые красные бумажки и пульт от телевизора с застрявшими в нем крошками. Показывали какой-то концерт из тех, что любят смотреть пенсионеры. Мы внимательно слушали ведущую – пожилую женщину в белом платье. Она рассказывала что-то патриотическое, а рядом с ней стоял молодой мужчина и улыбался. Вскоре зал зааплодировал и на сцене стали появляться разные артисты. Сначала выступал усатый певец в красных шароварах. Он широко расставил ноги и пел басом. Затем вышел Газманов, который спел целых две песни. Первая была про офицеров, а под вторую он так долго крутил сальто, что у меня заболела голова. Зрители долго аплодировали, и судя по выражению лиц, были очень довольны концертом. «Он сегодня не придет», - вдруг опять повторил Марков после долгого молчания. Мне стало как-то тревожно, и я подумал, что нельзя пить много крепкого чая, иначе так и Газманова на этой кухне можно увидеть. К тому же, черт его знает, что там добавляет этот скрытный тип в свой чай! Да нет, чушь. Просто я не высыпаюсь и от этого в голове какая-то каша. Я закрыл глаза и попытался представить себе Михаила Ивановича. Вспомнилось название фильма братьев Коэнов «Человек, которого не было». «Это, наверное, мужчина средних лет и среднего роста», - родилась у меня короткая мысль, - «и у него должны быть серые брюки и советский чемодан». В открытую форточку проникала летняя прохлада. Где-то вдалеке гудел шум непонятного происхождения, кипел нагретый чайник. Марков выключил звук, и мы сидели молча, думая о своем. Вдруг громко позвонили в дверь. Я даже подскочил, чуть не сломав антикварный стул. Марков ушел открывать дверь, и дом наполнился чьими-то неприятными голосами. Через две минуты я вышел посмотреть и увидел троих милиционеров, которые протопали вглубь квартиры. Один из них держал в руке огромный молот. Я спросил, где мой друг, и мне ответили, что он в комнате. Пройдя в дальнюю комнату, я увидел врача, который проверял пульс уже умершего Маркова. «По всем признакам – сердечный приступ», - сказал тот и медленно повернул ко мне усатое лицо, блеснув круглыми стеклами очков. Из гостиной послышался глухой размеренный стук, посыпались какие-то камни. Я направился туда, провожаемый застывшим взглядом доктора, который всё еще держал руку на шее покойника, словно дожидаясь, что появится пульс. Стук становился всё громче, и вот что-то рухнуло. Кажется ломали стену в гостиной. Когда я зашел туда, эти трое уже закончили свою работу. Сомнений быть не могло: тело, замурованное в стене, когда-то было Михаилом Ивановичем. Однако этот факт требует дополнительной проверки, ведь насчет брюк я не угадал. Они были зеленого цвета. |