Как-то так получилось, что, однажды, я не пил. В этот день решил вести трезвый образ жизни и, надо сказать, это у меня почти получилось. Но не без «но». Придя к друзьям я скучал. Не в силах смотреть на пьяных товарищей пошёл домой. Чтобы выйти из подъезда надо было спуститься по лестнице, на которой имелось не больше пятнадцати ступенек. На этой лестнице уже давно блестели две верхние, скользкие ступеньки. Сколько раз я пролетал эту лестницу на одном, можно сказать, дыхании, каким-то чудом замирая в двух-трёх сантиметрах перед входной дверью. Но в этот раз, поскользнувшись, скатился вниз, пересчитав все ступеньки, прямо под ноги консьержке, которая мгновение назад задумчиво на меня смотрела. Почувствовал острую боль в правой ноге. Болела ступня. Попытавшись встать я вскрикнул от боли и снова упав, услышал недовольное бурчание консьержки:
–– Понапиваются, а потом падають, и встать не могут.
–– Я –– трезвый.
–– Був бы трезвый не упал. Перегар-то якой!
Попробовав встать ещё раз, я потерял сознание. Очнувшись на кушетке у консьержки, попытался осознать, в чём дело. Посмотрел на часы. Подсчитал, что прошло не больше пяти минут.
–– Да ото шёл пьяный, да и упал.
–– Ох уж эти хлопцы.
Кто меня сюда перетащил? Сев на кушетку, посмотрел на ступню. Похоже на вывих. Что-то надо делать.
–– Багато выпил?
–– Да ото як свинья. Упав и покотився.
–– Ох уж эти хлопцы!
Оценив своё состояние, констатировал, что помимо ноги болит правая рука в локте и левая ладонь. История случилась зимой и ко всему прочему я ещё весь перепачкался растаявшим снегом, который в подъезде превратился в грязь. Брюки и куртка выглядели мерзко, кожаные перчатки куда-то запропастились. Смешная, полюбившаяся мне шапка-ушанка продвинутого вида послужила шлемом. Голова чуток ныла и побаливал затылок. Новенький, купленный утром, рюкзак дивным образом порвался у основания кармана. Спиной я упал на карман, в котором была мобилка и пара дисков. Экранчик и диски треснули. Спину я потянул. Заглянула консьержка.
–– Шо? Враз протрезвел?
Я не протрезвел, но потихоньку озверел. Ногу я просто ушиб, а не вывихнул, но идти надо было аккуратно и медленно. Злость появилась, когда я увидел лестницу, с которой упал. Лестница была мокрая и грязная. Женщина, вошедшая в подъезд, поднималась осторожно, держась за стеночку. Консьержка же в это время продолжала ей рассказывать:
–– Выпьють и гасають нетверезые.
–– Где мои перчатки?
–– О, уже й не помнит де его перчатки!
–– Лестница у вас грязная и мокрая.
–– Пить нада меньше.
Раз пять повторив, что я не пьяный, а трезвый, и получив столько же раз утверждение в обратном, я понял, что ещё чуть-чуть и я потеряю над собой контроль. На треснувшем экранчике мобилки можно было разглядеть номера и я вызвал такси. Но оказалось, что консьержка вызвала скорую помощь, пока я был без сознания. Увидев, как я становлюсь красного цвета вызывая такси, она позвонила в милицию. Я не знал о её коварном поступке и с трудом начал передвигаться к выходу из подъезда, но она перегородила путь.
–– Куды? Куды уходишь? Шо, спугался? Повертай назад! Понапуваються ото и дебоширять! Дебошир!
–– Дай пройти, маразматичка!
–– Не обзывайси! Не ори на меня! Дебошир!
–– Меня машина ждёт!
Я чувствовал себя по-настоящему слабым и беспомощным. Мне только ругани не хватало. Голова загудела, перед глазами появились круги. А хреново... На последний выкрик меня еле хватило. Милиция приехала быстрее скорой и как раз тогда, когда мы стояли у двери.
–– Ото шёл пяный и упав! Ругаиться.
–– Ваши документы. Что пили?
–– Понимаете, я не пьяный, а трезвый.
И вот, когда я протянул одному из них удостоверение личности мои ноги подкосились и я рухнул в темноту. Когда я открыл глаза надо мной, помимо милиционеров и консьержки, стояли Борсачев с моей бывшей женой в невменяемом состоянии и тупо на меня таращились. Консьержка же продолжала:
–– Напився як свиня.
Бывшая выдавила:
–– Он уходил трезвый.
–– Да ты, сучко, на сибя посмотри!
Бывшая хладнокровно влепила ей пощечину. Молча.
–– Говорю вам –– он сегодня не пил.
Борсачёв подтвердил:
–– Ни капли. Что с тобой случилось?
–– Лестница. Ступеньки.
Бывшая на неё уставилась с тупой ненавистью:
–– Ты, что творишь, сука?
–– Я вызвала скору помощь.
Милиционеры рассматривали моё удостоверение. Почему-то вернули его моей бывшей-Борсачёвой. Отозвали консьержку в сторону. Ушли столкнувшись со скорой помощью в дверях. Борсачёв с бывшей после осмотра сказали:
–– Мы в супермаркет шли. Ты куда сейчас? Пойдёшь с нами или домой поедешь?
–– Там же меня такси ждёт. Ёлки-метёлки.
Скорая помощь уехала. Борсачёвы проводили меня до машины, а консьержка стояла и смотрела. Когда машина тронулась, она платком прошлась по лицу и помахала нам рукой.
––Родственница? –– Поинтересовался таксист.
–– Нет. Консьержка, –– ответил я.
Набрав Тому, я изменил маршрут и вышел возле супермаркета. |
