С болью, злостью, с негодованием,
Я больше жить - не могу.
Я брошу всё! Всё в бездну... Всё материальное!
И стану искать себя. Себя реального.
Будет страшно мне идти одному,
Против всеобщего непонимания.
Но видит Бог, я с ума сойду,
Если оставлю все эти мысли без внимания.
И пойду я к Шаману для души исцеления и самопознания,
По Сибирской тайге нехоженой.
Через муки, горести и страдания,
Но тяжёлый путь свой не изменю - так положено.
Мне дорога лежит за полярный круг,
Проводница - в небе медведица.
Ни смотря, ни на что, я туда доберусь, обязательно!
Мне ведь не на что больше надеяться.
Буду долго идти, будет трудно, буду падать, карабкаться.
Только знаю, что легче пути и не надо мне!
От судьбы своей не уйдёт никто,
Вот и мне всё это как будто нагадано.
Через голод, холод, лишения,
Добреду я до края до самого,
И увижу пустыню... холодную, белую,
Ничего за ней... и назад нельзя.
Упаду лицом в снег, силы закончатся.
Взвою дико, отчаявшись, что найду Его.
Замерзать начну, умирать медленно,
Я так верил в Него, до-последнего.
Но пришлёт мне Шаман чукчу на встречу в спасение,
Тот поднимет меня, отогреет чуть.
И под шкурами оленьими тёплыми,
На упряжке собачьей доставит в селение.
Я спрошу его: как зовут тебя?
Он ответит, беззубый, что Колькою.
Загорелый весь, узкоглазый, улыбнётся мне.
Я увижу, что душа его светлая, чистая.
Там найду я Шамана, что искал давно,
Упаду ему в ноги, расплачусь я.
Попрошу объяснить смысл жизненный,
Душу вылечить и от гнева очистить сознание.
Он посмотрит в глаза мне печальные,
Прямо внутрь, насквозь - всё выглядит.
Скажет: вижу я - настрадался ты,
Только духом пал раньше времени...
Соберёт слёзы с лица моего платком своим красочным,
Поколдует над ним, что-то скажет, сам прослезится.
Свернёт в узел и бросит в костёр.
С дымом всё, что болело во мне - испарится.
Танцы шаманские будем плясать мы в яранге,
Петь гортанные песни призывно.
Буду есть я мясо оленя.
И смотреть на чудесного неба сиянье.
Я брошу всё!
Всё нереальное! |
