- Мама, а одинаково ли видят
люди одну и ту же птичку?
- Нет, милый, кто то любуется
её красотой, кто-то хочет её
скушать, а кому-то нравится
как она поёт…
(из разговора моей подруги с её
сыном Антошкой)
В киевскую психушку меня везли на машине. Дорога была длинной. Черновцы-Киев путь неблизкий… Не понимаю, почему мне было весело от того, что отец всю дорогу ручкой дырявил кроссворд. Я знала, что он выхватывает из разговора только подозрительные, непонятные слова. И рисует, всё рисует эту уродливую точку в газете…
С Алёнкой(сестрой моего мужа) мы болтали без умолку. Сперва она реагировала настороженно, но когда пошла речь о детях внезапно оживилась. Я пыталась объяснить многие свои реплики, которые были не поняты во время застолья. Говорила, что самое великое чудо на свете – это ребёнок. Ведь часто родители своих детей именно так и называют. Чудо ты моё…
- Ребёнок, он же чистый такой, правильный рождается. Знаешь, Алён, мне кажется они даются нам, чтобы мы не забывали о самом главном… И вот говоришь ему, что нельзя так делать, ну вот, например, ходить по луже, или взрослым говорить некоторые вещи. А он так искренне удивляется, спрашивает почему. Вот тут-то и сам задумаешься, а и впрямь, почему? Или вот та же цепочка-почемучка:
- вот тучка летит.
- А почему?
- Ветер дует, гонит тучку.
- А почему?..
И тут начинаешь заново мир для себя открывать. Роешься в энциклопедиях, старых учебниках, рисуешь картинки… и будто переживаешь всё заново. И мир такой же становится, как в детстве. Удивительный, чудесный, большой. Вот будто его глазами смотришь. Правда ведь?
Алёнка соглашается. Много рассказывает о своих детях. И я ей о её детях. Все свои наблюдения. Всё, о чём мы не говорили с ней раньше. Я будто Алёнку для себя заново открыла. Она замечательный человек. Она самая лучшая. И так похоже всё у нас…
Мне они говорили, что едут в больницу. К какой-то родственнице. Я прекрасно понимала КУДА меня везут. Эти разговоры, полунамёки. Они сами же в них дико путались. А я их путала ещё больше, слышу что-то подозрительное – и переспрашиваю. Они так смешно отговаривались. Одно с другим не вязалось… Но я хотела, чтобы мне поверили, чтобы поняли, что произошла чудовищная ошибка.
А там за столом, ну подменила я Серёге(мужу своему) стакан с водкой на стакан с водой, я просто боялась за него. Он выглядел таким несчастным. Мне казалось, что он и не заметит. Почему-то думалось, что ему лучше не пить. Ну говорила я загадками, и нелепо пыталась исправить то впечатление умалишённой, которое на всех произвела днём раньше. Не понимала абсолютно, зачем они подсылали(а может мне просто из подозрительности моей показалось), Алёнкиного сына Андрюшу, и он несколько раз подходил ко мне и пытался открутить голову игрушечной собаке-таксе, которая так была похожа на нашу длинношёрстную таксу Умку… Мою Умку… Я отбирала у него игрушку, спрашивала, зачем он это делает. Он уходил и потом снова подходил и проделывал то же самое… С упорством маньяка. Этого я до сих пор не понимаю…
Как после разговора с отцом, когда он прилёг отдохнуть, позвонили мои новые друзья, и Лена очень эмоционально начала зазывать меня к себе.
- Оля, что ты сделала с Павликом?!
- А что с ним?
- Он до сих пор в каком-то трансе! Он не может отойти. И всё говорит, что ему нужно с тобой поговорить.
- Ой, я сама не знаю, что я с ним сделала. Кажется загипнотизировала…
- Он говорит ты ему сказала неправду, что плохо разбираешься в соционике.
- Ну да, я хотела узнать о ней больше.
- Он принёс тебе книгу. Приходи скорее к нам.
- А вы что, так и не пошли в горы?
- Нет, конечно. После твоего выступления какие могли быть горы! Ты же никому спать не давала. Мы за тебя так испугались. Я так рада, что всё теперь в порядке с тобой. Так ты прийдёшь?
- Хорошо, постараюсь. Но у меня тут папа в гостях. Может, пока он отдохнёт с дороги, а я тем временем, и заскочу. О, точно! Павлику привет!
Быстренько собралась. Отцу сказала, что очень нужно увидеться кое с кем. Что я обещала. Что меня ждут. Сказала, что он пока пусть поспит, отдохнёт, а я через часок вернусь. Он согласился. Прилёг.
А я только за дверь, - а там по лестнице уже подымаются все эти люди, которые меня держали взаперти.
- А куды цэ ты собралась? Уже что-то наплела своему батькови. Он и уши развесил. А ну давай назад.
И стена вокруг меня снова сомкнулась…
А когда мы остановились возле придорожного базарчика и вышли из машины прогуляться, поразмяться, купить пива и рыбки, тогда ко мне подошёл Алёнкин парень(он вёл машину, в которой мы ехали). Подошёл и сказал:
- Оля, прости, что мы на тебя подумали плохое. Ты очень хороший человек.
Я до сих пор с такой благодарностью вспоминаю эти слова. Что хоть кто-то в меня тогда поверил. Хоть кто-то трезво посмотрел на ситуацию. Сумел понять. И это были не близкие родственники, не отец и мать, не бабушка, а сестра (моего тогда уже бывшего) мужа и её парень.
И разговоры на этом отрезке пути пошли совершенно другие. Наверное и отцу было сказано нечто подобное. Ведь теперь говорили о том, что уже не надо в больницу. Начали улыбаться. Расслабились. И когда мы подъезжали к Киеву я поняла, как же я соскучилась по этому городу… Где остались все друзья, где несметное количество любимых мест, наполненных воспоминаниями, где сейчас находятся моя любимая бабушка мама и братья, по которым я жутко соскучилась. Мне даже показалась, что на остановке я увидела своего друга, Костика, которого считала умершим.
Мы подъезжали к дому… |