Тайное всегда становится явным—истина, которую мы запомнили с детства, истина, проверенная нами на манной каше и порваных в детском саду штанах. И закрепленная опытом: своим личным и книжным.
Тайное всегда становится явным – рано или поздно – и от этого никуда не убежать и не скрыться. Мама все видит и все знает. Еще одна из истин детства.
И так, тайное всегда становится явным для мамы. И все дети это знают.
И все равно пытаются его (тайное) скрыть и ее (маму) перехитрить. И ничего не получается. Истина она на то и истина, что исключений нет. Так мы и выростаем с этой истиной. И даже выростая мы не забываем ее и живем с ней. И передаем ее дальше. И это как замкнутый круг. И нет выхода. И тайное всегда становится явным. И, правда, всегда одна. И еще куча подобных истин. Но из детей мы превращаемся во взрослых. И проповедуем эти истины нашим детям, забывая, как самим нам было от них жутко, страшно и безисходно. И мы горды, что наконец-то мы, мы! Можем использовать эту страшную истину и что для нас тайное становится явным. Но если задуматься, то все это только внешнее, как и то, что мы взрослые и что на самом деле мы под всей этой мишурой все те же самые дети, которые открыли когда-то для себя эту истину и с тех пор боятся, каждое мгновенее боятся, что ИХ тайное станет явным. Рано или поздно. И надеятся, что поздно. И боятся, что рано. Бояться. Это первое, чему учит нас спущенная в унитаз манная каша и открывшаяся после этого истина. И с тех пор мы начинаем бояться. И лгать. Лгать, что бы «лучше поздно». Потому что из этой истины выростает другая: «За все надо платить». Рано или поздно, но надо. За выброшенную манную кашу – стоять в углу или остаться без компота. За утаенную двойку по географии—неделя без телевизора. И чем взрослее мы становимся, тем больше платим. Платим за свою ложь и проступки, которые прикрываем этой ложью. Мы лжем, чтобы оттянуть момент расплаты за ошибки, проступки и преступления, за все тайное в нашей жизне, все больше запутываясь в этом. Мы лжем, потому что боимся, что тайное станет явным, что цена за это будет слишком высока.
И чем больше мы лжем, тем выше становится цена. Но ведь «лучше поздно»….
Может, повезет, и платить мы не будем, не успеем. Может, повезет, и мы умрем раньше, чем наступит это «поздно». Но мы забываем, что за грехи родителей расплачиваются дети. Это, по-моему, еще из Библии. |