Вася поэт, только пегаса у него нет. Некоторые говорят – угнали, другие – пропил. Сам он за такие вопросы бьет по лицу. В общем, пиит без транспорта это как бы и не пиит вовсе, а так… прозаик. И вот однажды решили коллеги сброситься и купить ему на день рождение пегаса. Не на совсем конечно. История же произошла в маленьком провинциальном городке, и у поэтической интеллигенции денег много не водилось, чтобы вот так сразу выбросить на подарок, пусть даже дорогому и любимому другу. У самих-то пегасы не ахти, в основном подержанные представители родного пегасастроения, со всеми дефектами и глагольными рифмами. Позвонили в бюро проката и договорились на несколько часов арендовать шестисотого пегаса представительского класса английского производства. Подогнали под Васин дом и ленточкой перевязали.
Василий как увидел ,сразу в истерику.
– Это мне? Это все? Это какой же красавиц? А круп? А хвост? А грива? А зубы-то, зубы! А крылья-то, крылья! – кричал он, бегая возле животного, неторопливо жующего сборник поэзии серебряного века.
– Ты не мельтеши, – заявили друзья важно, – ты лучше качество летные оцени, аэродинамику мысли, скорость подъема вдохновения.
– Друзья! – чуть не плача бормотал Вася. – Все оценю. Все попробую. Это ж английская сволочь даже до верлибра за восемь секунд разгоняется, правда?
– Правда, правда, – согласились друзья.
– Да я на нем, эх! Такие высоты, с таким мастерством, с таакиимии рифмами. Ой, спасибо! Ой, какие же у меня друзья молодцы, – вполне искренне заявил поэт.
– Правда, правда, – скромно согласились друзья.
– Прошу к столу! – крикнул Василий. – Жена тащи все! Все на стол! Икру, салаку, шпроты, апельсины, картошку, помидоры и маслины! И водку! И коньяк! На стол немедленно! Вот так!
От приглашения никто конечно не отказался. Тем более что раньше Василий больше на чай звал, и то если гости с собой печенье не забывают прихватить. И естественно после третьего тоста потянуло всех на беседу. Ну что там поэтов обычно интересует? Творческие вечера, журнальные публикации, драки между литобъединениями, рецензии и творческое бессилие коллег, пегасы само собой. Все как всегда и тут слово взял изменник.
– Друзья! Мне кажется назрел манифест! – заявил он. – Переосмысляя творческое наследие прошлого, наблюдая творческую импотенцию наших современников… И не спорьте, поэт Хрякин, такое же дерьмо, я пришел к выводу, что только наш тесный круг, тесный потому что талантливый, только он в состоянии вывести поэзию из этой ямы. В общем надо писать манифест.
– Правильно! Культурная яма! Хрякин гавно! – согласились друзья.
– Вот! Манифест назрел! И в нем, прежде всего, самым первым пунктов, надо дать понять, что мы против корреляции сознания в поэзию, минуя глубинные основы трансцендентного.
– О-как! – обрадовались друзья.
– Вторым обязательным пунктом, – продолжил Вася. – надо закрепить наше исключительное право на применение в поэзии обесцененной лексики и сленга городских низов.
– Правильно, – поддержали друзья, но все-таки спросили: – а зачем?
– Для построения мира, – туманно ответил Василий и остался собой доволен. – Третье. Надо поставить цель: ассимиляция поэтического творчества в народное хозяйство, прежде всего в пищевую и ювелирную промышленность!
– Гениально! – поддержали друзья оратора аплодисментами.
– Есть еще много, очень много пунктов, которые надо осветить в этом архиважном документе, но я хочу наконец опробовать своего пегаса.
– Ура! – закричали друзья.
Выбежали они все во двор, а пегаса и нет.
– Украли! – заверещал убитый горем поэт. – Волчары позорные! Ублюдки! Кто! Кто!?
– Да нет, зачем украли? – удивился представитель прокатной фирмы. – Аренда закончилась, вот пегаса и забрали.
– Аренда? – заплакал Василий. – А как же высь поэзии, облака метафор, и ветер аллегории в лицо?
– Да нехорошо как-то получилось, – засмущались друзья. – Но идея с манифестом хорошая. Очень хорошая идея. Очень правильная и своевременная.
И только жена сказала правду:
– Все у вас, Пупкиных, не как у людей! |
