Пусть жизнь - это светлый большой дом. Вот человек попадет в такой дом, и наивничать начинает, думает: "О какой просторный! можно бегать, прыгать, танцевать, резвиться в разных направлениях, и не препятствий тебе, ни преград".
А они ЕСТЬ. ОЧЕНЬ даже есть.
Просто они стеклянные. А наивный человек умудряется с такого ракурса на них смотреть, что они ну совсем не видны! Тем более что стекла чистые-чистые. Пока...
И вот носится со своей наивностью и ракурсом, носится и опа! - влетел. В прежде невидимую преграду. А теперь он ее хошь не хошь увидит, какой бы ракурс у него не был: отмечена она теперь кровью… Или слюнями. Или слезами... Или конденсатом, от задыхающегося дыхания от испуга: страшно ведь вдруг во что-то невидимое и совершенно не предполагаемое вломиться.
И начинает осторожничать наивный человек: уже не так носится, все больше пешочком; начинает обозначать стеклянные преграды только следами от мокрых ладошек при ощупывании...
Но ведь есть упорные в своей наивности люди, с такой твердолобой наивностью, но не с твердолобыми душами... Они считают первую преграду ошибкой, забыл кто-то, нечаянно оставил. И продолжают с не меньшей резвостью носиться, носиться, врезаться, врезаться и постепенно обрастать шрамами неверия, обиды, озлобления, цинизма... Или решают, что вообще опасно двигаться: останавливаются, и больше не живут...
А стеклянным преградам думаете приятно!? Измазываться кровью, соплями или даже разбиваться вдребезги от неистовства невинности-наивности. Просто потому, что о них не знали. Но ведь незнание не освобождает от ответственности, или хотя бы должно выявляться методом проб и ошибок. Только выявляться и ЗАПОМИНАТЬСЯ: голова не должна быть разбита в кровь от граблей, должно быть достаточно шишек... |
