ПАНКИ В ПОДЪЕЗДЕ
Светлым дням моего тёмного прошлого посвящается.
Два парня и девчонка, все трое тёртые панки, пьют в подъезде спирт. На улице холодно, дома предки, на вписку к друзьям ехать пока рано, поэтому висят в подъезде. Время дня вечер. Время года зима.
К сожалению, подъезд – место общественное, а в общественных местах почему-то нельзя употреблять алкогольные напитки и наркотики, а также заниматься любовью и делать многие другие, ежедневно нужные, вещи первой необходимости. Причём иногда и кое-где под наркотиками подразумевается даже травка, под алкоголем – даже пиво, а невинный дружеский поцелуй взасос считается злостным развратом! Особенно если целуются две девушки.
Правда, всё это ещё может сойти вам с рук, если вы одеты в приличную одежду, на голове у вас стандартная причёска, а кожа чиста от татуировок и лишнего пирсинга. Но если в вашей внешности можно разглядеть хоть намёк на неформализм, тогда берегитесь. В глазах любого блюстителя морали вы автоматически падаете с общего уровня нормальных людей в глубокую яму порока и безнравственности. Про вас думают, что вы, как минимум, странный, несколько неуравновешенный человек, а скорее всего – злобный агрессивный психопат, от которого всего можно ожидать. Даже если вы прикинуты как самый мирный хиппи, люди, плохо разбирающиеся в символике субкультур (а таких большинство), будут подозревать в вас маньяка. И тогда любая вольность, любое нарушение правил общественного поведения (какое грозное словосочетание) сразу даст окружающим вас «нормальным» людям прекрасный повод лишний раз самоутвердиться путём жесточайшей критики «этих распущенных мерзавцев», начиная от простых призывов прекратить безобразие и вплоть до вызова милиции и линчевания на месте.
А кто из неформалов цепляет на себя самый вызывающий прикид? Кто меньше всех дружит с головой и обществом? Кому на всех и на всё наплевать? Кто самое слабое звено?.. Ха-ха. Не обращайте внимания, меня просто унесло немного в сторону. Итак, на все эти вопросы, кроме последнего, ответ очевиден – это панки. Да, именно панки, про трёх представителей которых и будет этот рассказ.
Честно признаться, эти трое далеко не выглядели образцами панков. Потому что, как я уже говорил, время года – зима, а зимой единственные, кто выделяются своей одеждой – это Дед Мороз со Снегурочкой. Все остальные носят примерно одинаковые пальто, куртки, шапки и варежки. В косухе, кедах и рваных джинсах можно ходить только при плюсовой температуре. Так что в наших героях панков надо было ещё узнать. Узнать в принципе можно по длине и цвету хайров, торчащих из под шапок, по всяким мелочам вроде булавок и цепочек. Но, в целом, сразу в глаза ничего не бросалось. Тем более что в подъезде, где они стояли, было не очень светло.
День у них был трудный, наполненный событиями и алкоголем по самое не хочу. Трудно было сказать, кто из них самый трезвый. Все были одинаково, в дупель пьяные. Но на ногах ещё стояли, правда, облокотясь на подоконник и поддерживая друг друга. Их ещё ждали сегодня выпивка и приключения. Через час они должны были поехать к знакомым и остаться там на ночь, но это только через час, а пока надо было где-то перекантоваться. Выпить у них с собой было немножко, а это уже замечательно. Можно жить. Кстати, звали их Лекс, или Леший, Саня и Лина.
Так получилось, что в тот момент наши герои были настроены довольно мирно. Даже с панками такое иногда случается, особенно если они обкурятся, заснут, или совсем сдохнут. Хотя, как известно, мёртвый панк – явление крайне редкое. Никогда нельзя сказать наверняка, действительно ли он умер, или просто так пахнет. Так или иначе, этим панкам тогда бузить особо не хотелось, а хотелось только повисеть в тёплом подъезде и спокойно допить оставшийся литр. Поэтому, чтобы жильцы, то и дело проходившие мимо, не выгнали их на улицу, они придумали себе следующую отмазку. Один из них, по кличке Лекс, имел при себе несколько печатных листов со всякой трехомудией касательно устройства автомобильного двигателя. Он разложил их на подоконнике, взял в руки пару штук, и когда кто-то шёл по лестнице, начинал активно обсуждать это дело со своими друзьями. Это создавало такое впечатление, что у ребят сломалась машина, и они соображают, как её починить. А на холоде соображается плохо, вот они и зашли в подъезд. Для жильцов этого было вполне достаточно, и никто даже вопросов не задавал, потому что было видно – люди заняты делом, люди решают важную проблему, а не водку порят по подъездам. Да ещё они так увлечённо спорят друг с другом, совсем не обращая внимания на мимо идущих, что даже подозрений никаких ни у кого не возникает. Видели бы люди, как ухохатывались эти подлецы, как только все пройдут и опасность минует! То есть вся картина выглядела примерно так:
- За «Всё путём!» – говорит Саня, опрокидывает в себя из горлышка грамм пятьдесят спирта и передаёт батл Лексу.
- Ага. Путём всё! – пьёт Леший. Бутылка идёт к Лине.
- Всё! – говорит Лина, делает несколько глотков, улыбается и продолжает – Путём!
В подъезде около минуты слышен дикий хохот. Ведь этим ребятам сгодится самый маленький повод, чтобы посмеяться. Цепляясь друг за друга, за подоконник, сгибаясь пополам, они прутся как обкуренные.
- Всё! Хорош ржать! Давайте серьёзно. Всё! Стоп, стоп, спокойно! – Леший успокоился первый, сделал угрюмое лицо и стал успокаивать других. – Саня, хватит ржать, я те говорю! А то щас выгонят, на фиг, на улицу. Так! Успокаиваемся, успокаиваемся, Лина, слезь с подоконника, и слушайте оба сюда, мне вам надо важную вещь рассказать. Да слушайте что ли!
Саня с Линой постепенно перестают хихикать, замирают и ждут от Лекса его «серьёзной вещи».
- Ну всё, всё, ладно, я спокоен, - говорит Саня. – Что рассказать-то хотел? Что случилось?
- Короче, тут такое дело, - мнётся Леший. – Ну, в общем, слушайте анекдот…
- Ах ты, зараза! – Возмущается Саня, и ещё минуту все трое дико ржут. И только когда опять успокаиваются, Леший начинает рассказывать:
- В общем, просыпается наркоман утром, смотрит в зеркало, а там.… Там, по-моему, надо вот этот винт заклинить, и всё! В нём всё дело.
- Что? Какой винт? – Саня не понял. – Ах, да, винт! Ну, точно. Я тебе об этом битый час твержу. Конечно. – Саня тоже увидел спускающегося по лестнице человека.
- Ну, что, разобрались? Пойдём, попробуем завести? – Лина, косясь на прохожего, вносит свой вклад в эту ересь.
- Не, сначала надо вот эту втулку еще проверить, как она… ну, что, прошёл?
- Прошёл. Давай, что там про нарика?
- В общем, просыпается наркоман утром, смотрит в зеркало, а там Змей Горыныч. «Да… Пора завязывать жрать на ночь кислоту». – Думает нарик. А с той стороны Горыныч отползает от окна и говорит: «Да… Пора завязывать жрать на ночь наркоманов».
Всеобщее веселье.
- За рок-н-ролл! – произносит Саня и пьёт. Все пьют.
- Надо поменять резинку! – внезапно кричит Саня.
Леший с Линой обалдевают, но, тоже услышав шаги, гасят улыбки и включаются в разговор:
- Да нет! Зачем, давай её просто заклеем, да и всё. Наверное, выдержит.
- Ну не знаю. По моему, вряд ли заведётся.
- Ладно, давай попробуем заклеить, а там посмотрим.… Какую резинку, Сань?! Ты сам-то понял, что сказал?! Ой, не могу, резинку…
Леший в истерике начинает биться головой о подоконник. Лина уткнулась лицом в стену и трясётся
- Нет, я согласен, - тоже сквозь смех оправдывается Саня, - прозвучало несколько двусмысленно, но это первое, что в голову пришло. И потом, пока ещё не всё население планеты соображает также пошло, как и вы. Так что этот дед, который мимо шёл, мог ничего такого и не подумать. Ладно, проехали, давайте уже выпьем.
Опять относительно успокоившись, они продолжают заправляться. Вскоре на площадку второго этажа выходят две женщины лет пятидесяти, и долго, очень долго прощаются. Панки, стоя межу первым и вторым этажами, активно гонят всякую техническую пургу, насколько позволяет фантазия, и ждут, когда же, наконец, эти заразы разойдутся.
Хлопает дверь в подъезд, и по лестнице начинают подниматься трое мажорного вида парней, с бутылками пива в руках. Они трезвые, по крайней мере, гораздо трезвее наших панков, и, вроде бы, зашли в подъезд не просто так, а к кому-то домой. Но мимо тёток им пройти не удаётся. Те, как это ни странно, не обращавшие внимания на троицу у окна, поднимают жуткий лай на этих парней. Типа: «Какого чёрта вам надо в чужом подъезде? А ну, идите отсюда, а то у нас вся лестница в окурках. И газеты пропадают из почтовых ящиков!»
Парни соглашаются и, не бузя и не огрызаясь, начинают спускаться мимо напрягшихся панков. Панки напряглись, потому что их тоже могут выгнать за компанию. Но их не только не трогают, но ещё и просят Линку: «Дочка, захлопни, пожалуйста, дверь за этими хулиганами». Линка, ясный перец, не отказывается помочь. Идёт вниз, закрывает дверь, возвращается. Саня с Лешим, повернувшись спиной к бабулькам, давятся беззвучным смехом, не забывая, однако, перекладывать руками листы на подоконнике, создавая иллюзию увлечённости их содержанием. Через некоторое время одна из тёток уходит, другая возвращается в свою квартиру. В подъезде слышится бешеное ржание трёх молодых глоток. Как так получилось, что выгнали мажоров, а панков оставили, да ещё и попросили, как своих, закрыть дверь? Это совершенно непонятно, но, безусловно, очень смешно.
- Нонсенс! – кричит Саня. – Тема, пиплы! Только сегодня и только у нас! Спецпредложение всем сознательным панкам от жильцов дома номер «не знаю» подъезда номер «не помню»: почувствуй себя тимуровцем! Выгони из подъезда ни в чём не виноватых, трезвых, цивильно одетых ребят, и получишь право бухать там вместо них. Главное - не забудь закрыть дверь, чтобы кто из них обратно не просочился!
Лекс спрашивает, разыгрывая серьёзный тон:
- Лин, ты хотя бы извинилась перед парнями, сказала им, что тут уже занято?
- А как же! Сказала, чтобы пришли попозже, когда мы всё выпьем. – В том же духе говорит Линка.
- Ну, ясно. Тогда давайте уже дальше бухать, граждане!
И ребята продолжают дальше бухать и веселиться, пока на лестнице опять не возникает движение. На этот раз вниз спускается дамочка с коляской. Она останавливается на площадке первого этажа и ждёт мужа, который где-то на третьем возиться с ключами, запирая дверь. Саня, Лекс и Лина по уже привычной схеме оживлённо обсуждают вероятность того, что машина заведётся, если поменять какую-то резинку и заклинить болт. Внезапно из под куртки у Александра выпадает бутылка со спиртом. К счастью, не разбивается. В наступившей тишине Саня подхватывает батл и застывает на месте, поймав заинтересованный и уже несколько враждебный взгляд дамы с коляской. Две секунды они смотрят друг на друга, потом Саня, не растерявшись, ставит пузырь на подоконник и говорит: «Леший, ты бы закрыл уже окислитель, а то, видишь, чуть всё не вылилось». Все расслабляются, в том числе и дамочка, которой хватило такой импровизации, чтобы усыпить подозрения в неблаговидном поведении этой троицы. И скоро, дождавшись мужа, она уходит. Опять дикий хохот.
- Ну что, ребят, ещё по окислителю? – Отсмеявшись, Саня вносит предложение. Предложение принимается. Панки пьянеют всё больше, разговаривают и смеются всё громче. Продолжают всякоразно прикалываться. Лина предлагает Лешему поменять резинку, Саня интересуется, не переклинило ли у него какой винт? Лекс в ответ грозится переклинить Саню. Саня с Линой виснут на Лешем и начинают в оба уха вчехлять ему всякую фигню по поводу этих болтов и резинок. Леший кричит: «Да хорош уже грузить меня всякой лабудой!» Саня, забив на конспирацию, интересуется у проходящих мимо жильцов: «Человеки, а как пишется слово «лабуда»?» Те ускоряют шаг, стремясь скорее выбраться из облака перегара.
- Чую, пора валить. – Говорит Леший.
Саня смотрит на него мутным взглядом и отвечает, икая:
- Да. Пожалуй, пора. Отмазка со сломанной машиной уже не прокатит. Ты слишком напился.
- Кто? Я?
- Ну не я же, в самом деле? Линка, скажи ему.
- Люди! – диким голосом кричит Лина, прижавшись носом к оконному стеклу и смотря на улицу, - Люди! Я не вижу нашу машину. Её угнали!
Начинается очередной приступ веселья. Потом, относительно успокоившись, панки действительно решают смыться из подъезда. Допивают спирт, собирают вещи. Вспомнив слова злобной тётки о том, что у неё газеты пропадают, устраивают напоследок небольшой пожар в почтовых ящиках и сматываются на тёмную улицу навстречу дальнейшим приключениям.
И если вы меня спросите: «Где здесь мораль?»
Я направлю свой взгляд в туманную даль
И скажу вам: «Как мне ни жаль,
Ей богу, я не знаю, где здесь мораль». |
