Холодная электричка несла меня в сторону области. Безмерно близкое, родное “Горьковское Направление” плевалось в меня лёгким дождём, скалилось голыми ветками и гудело перезвоном вагонов пригородной электрички. Я привычно вдохнул прохладную гарь вагона, прикрыл глаза, в первый раз за три месяца я ехал на дачу. Стоял ранний субботнее утро, в вагоне были только я и некоторые полоумные бабки, что из последних сил гребут выпавшие яблоки, коих в этом году выпало сверх нормы, с целью продать в новогиреевском переходе. Не было ни контролёров не гопников, я даже против всех обыкновений не только не взял билет но и не разменял крупную купюру чтобы приобресть билет по сдельной цене в процессе поездки. Только такой мудак как я, мог ехать в такую рань. Ну и бабки конечно же. Однако они настроения не портили, пусть бы с ними хоть яблоками своими торгуют, хоть прокисшими пёздами. Мне положить я еду на день рождения к старинному приятелю...
…Приятелю которому, так, чтоб по честному надо бы дать в ебло и с ноги. Он мудила пискучая отказался брать пива. Видити ли захотелось ему :
“ – водочки, а на сладкое чинзана!
- чего это блядь?
- ну чинзанно, водка такая!
- нахуй столько водки?!
- а че мало что ли? ”
В общем мудило он редкостное, мало того, что заставил меня тащит пивасик с собой, так ещё и купил какого-то говна курительного. Нет, я Эльфика наверное всё-таки люблю, но дать ему пиздоф моя прямая обязанность, если конечно люблю по-настоящему.
В начале одиннадцатого, поезд подъехал к станции. На улице было сыро и тоскливо, крапал лёгкий дождь, лужи разъели грунтовую часть дороги, и заполнили собой старые, пробитые подошвами тысяч человек, плиты. Я сморщился, подцепил рюкзак по удобнее, и двинулся в сторону дачи. Вода хлюпала под ногами, грязь змеёй заползала выше, дождь морил и периодически атаковал гнойного цвета листьями. Природа, осев на карачки, торжественно умирала, поминутно отрыгивая искажённые признаки жизни. Минут через пятнадцать, а может и все двадцать, я дошёл до своей дачи. Открыл, зашёл – повеяло могильным холодом. Ленин, весящий с левой стороны очень удивился и даже привстал, сбросив чтиво на край кресла, так мне, по крайней мере, показалось. Я ему улыбнулся, поздоровался, попросил, чтобы он впредь со свой позиции зорко следил за порядком в доме. Под его начало вновь переутвердил домового. Попутно, меня одежду, с городской на дачную пообещал, что к следующему году найду ему Путина, дабы холодной зимой было с кем согреться товарищеским разговором. Переодевшись я из рюкзака достал восемь бутылок пива под гордым именем “Туборгъ Гринъ” и книжку в которой собирался сразить именинника рецензией Переслегина. Бережно переложив бутылки в заранее приобретённый пакетик, я запрощался с Ильичём, запер дверь и двинулся на дачу юбиляра.
По дороге осмотрел колонку и поле. На колонке даже выпил пару горстей воды, не от жажды мирской, но от жажды сердечной. Поле было, как и полагается, изгажено, пивными бутылками и колеями от большегрузов. Суки.
У юбиляра царил лёгкий переполох. Он с нашим большим товарищем, имя которому “Человек” разводил костёр под шашлык. Я приветственно свистнул, взмахнул левой рукой, подошёл, отздаровался с обоими:
- приехал всё-таки, а я думал ты совсем заговнишься и будешь ебать дома подругу!
- приехал-приехал, вот тебе, кстати, обещанный презент, - я протянул Эльфу книгу.
- че это за хуйня… блядь я же это читал, Еськов - мудак, какого хуя Коба?!
- ща въебу…
- ладно – ладно, иди… помоги с салатами, резать ты всё равно не будешь хоть присоветуй чего или возьми руководство в цепкие руки, ты вроде фанат таких мероприятий.
- ага, ладысь, куда пиво положить, чтоб Бен всё не выжрал?
- А… положи в комнату “монашки” в углу за диваном.
- Ага.
Я прошёл в дом, там хозяйствовал, Дюша, руководили им его младший брат – “Белка”, девушка и Чикин. В углу на кресле сидел Данила который вращал руль и куда-то ехал. Поздоровались, разговорились. Узнал, что Димон уже слинял и его сегодня не увижу, как впрочем и завтра, затем положил пиво в указанное место. Вернулся на кухню, там Дюша начинал бунтовать под криками руководства:
- блядь, - он кинул нож на стол – не хотите режте сами!
- отставить панику, Дюша, ёклм, - я надел памятный мне берет “цвета собачьего дерьма”, - у тебя всё получается превосходно, я бы даже сказал отлично.
- вот и я им говрю!
- а они не правы!
- спасибо Кабан!
- окей, ты в общем продолжай, только кусочки делай чуть-меньше, ага?
- хорошо, вот так вот сойдёт, - кусочек огурца вышел размером с три горошины.
- заебись Дюш, в том же духе…
Незаметно прокрался вечер и темень, подъехал Беня, который пару раз сказал, как он не хочет пить, и как уговаривал Эльфа не брать водки, а взять кока-коллу. Потом рассказал, как он скучает обо мне, немножко по обнимался и пообещал не пить “ну так, чисто символически”. Стало ясно, что Бен сегодня будет в говно, если не сказать в дерьмище.
Совсем, когда темень была почти темнотой на пиршество зашёл Фидель, одетый в старые резиновые сапоги и добротную охотничью куртку. Который принялся помогать Эльфу и Человеку развести костёр. Это у них надо сказать яростно не получалось, Эльф каждые десять-пятнадцать минут срывался на перекур, а Человек не мог без поддержки компаньона поддерживать пламя костра. Ему становилось грустно, и он начинал пить Апельсиновый ликёр за сорок рублей. Ликёр был мерзок на вкус, и тем собственно и ценен в нынешний день. Фидель же резко и бесповоротно организовал розжиг огня на отдельно взятом кострище. И пламя разгоралось, не смотря на дождь. Вскоре его довели до состояния “не затухания” под моросящим дождём и мы все переправились в дом.
Я до-заправил салаты майонезом, и мы сели за стол. Толкнули пару тостов из сери “за шкафом!”, “за металлоконструкции!” и навроде “за мосводоканал!”. Любую шутку, сказанную за столом, ждал успех. Главным по ним был Человек, который, казалось, радуется вообще на всё подряд. В процессе распития была угрохана банка с бычками, которые развалились по всему полу, но это уже не мешало угару. Потом когда всё поутихло, выяснилось, что огонь потух, и если мы не хотим, есть шашлык сырым, то огонь надо срочно разводить заново. Чем и занялся, на сей раз ответственный компаньон Дюша, затащив на крыльцо отдельно взятый мангал, стал разводить контролируемый пожар. Как я не пытался сообщить ему, что пластиковые бутылки не самый лучший ароматизатор для мяса, Дюша от меня отбрыкивался, заклиная дым полушепотом “нормально”.
Чуть позже, приехали те кого уже и не ждали. Я бы даже сказал, в большинстве своём и не хотели ждать. Подъехали Маша и Андрей. Оба уже весьма датые. Я к тому времени стоял в уголке с Фиделем и пристально, под лупой разглядывал найденный им крест, увы но все предположения товарища предположительно рухнули, крест был точно не XVII века а скорее начало XX, хотя я оговорился, что всё это примерно и я не в коей мере полностью за данность информации не отвечаю. Андрюха уже жрал на пару с Человеком, а Машка подошла к нам, шла ровно, ну или почти:
- приветик! Как ваше ничего?
Мы переглянулись с Фиделем, он уловив мой взгляд молвил
- пойду ка я за шашлыками посмотрю, вы тут подождите.
- Куда это он, да вон к Дюшке отошёл, за шалыками посмотреть, больно пламя у них жаркое.
В общем, и целом шашлык, скорее не жарился, но горел.
- ну так, как ты живёшь Никитка?
- я, да ничего, кручусь-верчусь помаленьку, отдыхаю-с. Сама как?
- да… тоже нечего… что-то ты меня забывать совсем начал. Совсем-совсем. Звонил бы, смску раз в неделю-две написал бы, а то как-то… грустно.
- бывает Машенька, да у меня всё времени нет, то работа, то университет. Везде деньги нужны, за всё мзду требуют.
- ну хорошо, тогда как сможешь, - Мария бросила в меня обидно-колющий взгляд, так, что я даже машинально втянул немного откормленный живот, - ну ты всё равно пописывай.
После нашего не продолжительного разговора Мария отправилась к благоверному, который уже с кем-то опрокинул пару стопарей и активно “помогал” жарить шашлык. Оттуда уже слышались обиженные возгласы Дюши “блядь, жарьте сами, если такие умные!”. Впрочем, позднее выяснилось, мясо действительно оказалось изрядно пережаренным. Хотя это кому как, лично я люблю чтоб ещё с кровью, совсем чуть-чуть.
Думая навернуть ещё одну бутыль пива, я зашёл в дом. Та сидел Бен. Как он или уже “оно” чего-то различал, я понимал с трудом. В руках у него была двухлитровка оболони, на столе ещё три бутылки.
- Бен, откуда это?
- а… эткью… Андрей с Машкой принесли… собственно… Кобан!!!! – Бен встал с кресла и хотел, видимо подойти ко мне, но сила, ведущая им последние часы, отправила его в другое направление. Беня со всего размаху ударился головой в худющую стенку дачного домика и медленно по киношному сполз в низ. Остатки оболони растекались по полу, а из носа текла багровая струйка, которая впадала в общей пивной ручей, придавая тому янтарный оттенок.
- крут Бен, убил себя об стенку, классика жанра, чтоб его… - я перешагнул через друга. Когда-то, в начале двухтысячных, конце девяностых мы крепко дружили. Подошёл к столу и налил себе стакан. Выпил. Налил ещё. Опять выпил. На террасу вошёл Эльф.
- эй, Коба, чёй-то тут у вас произошло? Чего этот валяется? – Эльфа брезгливо посмотрел на брата.
- Бен убил себя об стенку, чисто “падонаг”, просто в лучших традициях П.О. – я кивнул лежащего в грязи Беню, - Маха, кстати, куды пошла?
Эльф, по-волчьи улыбнулся, - да они с Андрюхой вроде “устали” и пошли спать.
- блядь… зачем подходила? – я сморщил лицо, глотнул ещё пивасика, - чего там вообще происходит?
- Даня и Фидель ушли, Чик вроде тоже, Катя и Белка пытаются утихомирить Дюшу, человек вроде уже спит.
- мощно.
- ща, Кобыч, погодь, там у меня водяра была, а то пиво в последнее время терпеть не люблю, - Эльф отбежал в комнату и принёс бутылку “Столичный доктор”, - жить можно.
Мы сели среди развала стульев, на полу, безуспешно пытался встать брат Эльфа, кроме носа он об плинтус разбил бровь – выглядел, что надо. Я себе накинул остатки оливье, всё-таки из жалости усадил Бена на кресло, он тихо заговорил, а может, даже захныкал:
- ну ребят, ну дайте водочки ещё!
- да ты и так хорош.
- ребят, ну… эткью… поймите, я музыкант… ну дайте водочки.
После Бен, заткнулся, а ещё чуть после стал сосредоточенно размазывать кровь по лицу и волосам. Эльф повернулся ко мне, брезгливо принюхался:
- знаешь Кабан, - сказал он держа рюмку водки в руке, - тебе нравятся быдло-хохлушки, а это очень плохой тип женщин, такие до добра не доведут.
- а ты-то с какого сие решил? – я слегка нахмурился, выражая неясное удивление.
- а, то я не вижу, Маша по твоему кто? А, эта, Кабаниха?! – Эльф засмеялся, до того противно, что я чуть не покраснел, - запомни Кобыч жгут сука блондинки.
- а Маша разве не блондинка?
- Маша, быдло-хохлкша.
Потом мы плавно перешли на разговор о блондинках, выясняя можно ли считать блондинкой Анфису Чехову на ровне с Ренатой Литвиновой. Минут через тридцать, а может и больше, со стороны второго дома раздались крики. Мы вышли на крики. Андрей, в одних струсах молниеносно бил Дюшу. Дюша был не тверёз крайне, и ответить толком не мог. Вокруг бегали девушки и визжали за прекращение драки. Маша была в одной ночной сорочке, по сему жутко перепачкала ноги. Надо всем этим красовался Белка, который сидел на крыльце и доедал остывший шашлык. Мне стало противно. Распрощавшись с Белкой и Эльфом, благо другие были заняты, я отправился домой.
Войдя, я сразу снял обувь. Поздоровался с Ленином. Было холодно. Я залез в ледяную кровать, положил под простынь грелку, закрыл глаза. Опустилась темнота, казалось её каждую минуту что держит и крепит, слово тысячи пауков закрывающие паутиной небо. Подобно погоде во мне тоже что-то умирало. Всю ночь…
… а ранним утром, во всё Храпуново пошёл снег. |
