Озорного
Смеха
Полынь:
загорится в окошках лампочка,
заискрится в розетках ток,
на зажарку кусочек солнышка,
на ладошке тугой бутерброд.
километры тягучего олова,
миллиметры резиновых кед,
на проспекте пузатая тетенька
продает впопыхах пистолет.
растянулись над городом войлоки,
от хрустального крика погром,
заплетайте в послушные ракушки,
перестаньте во мне умирать!
прилетят в бигудях наши женщины,
погребальный трамвай и свисток,
на память мы купим по рамочке,
нарисуем помадами рот. Подай им и тушь!
Ну, что же вы все стоите?! Садитесь, милые! Садитесь, пожалуйста! Здесь, и здесь садитесь. И, вот там, садитесь. Да, да, да! Правее окошка, левее лукошка, вверху, на самой печке, и внизу, в бездушном погребе. Везде теперь можно вам! Рассаживайтесь, господа! В мягкотелое и теплое. Садитесь! Садитесь! Ну же, Ну! Что же Вы так?! Подсаживайтесь! Смелее! Смелее! Ох-хо-хо...
Смотри! Смотри, а они шевелятся! Вон, там. Там, в углу! Среди углей из полуночных скворечников. Я слышу, как пульсируют их легкие. Как вращаются их глаза. Ты перевел время, Эйр?! |
