Укатав море в пепел, зашей в меня чайку.
Пластилин, как мое безумие. Отвернись! Ты стала касанием их крыльев.
Дыши на стекло! Скоро уже год, как в колодце пусто. Эх-хехе...
А в троллейбусах, всегда всем похуй.
К ночи растают подошвы.
"
Проверять каллиграфию было уже некогда. Нужно было торопиться! Так, глянул одним глазком, и бегом назад, в матрицу. Кусок мыла и записка на январском подоконнике: Только не вините ее! Было совсем не страшно.
"
Солдат, получай-ка свою шинель! Служи стране преданно и красиво. Чтобы в ней мышь стала красавицей, чтобы всех горбатых полюбили их алмазные невесты. Вольно, брат! Умирать, не искать свою судьбу. Сама же тебя и отыщет. Наливай!
"
А Нюрка родила четверых. Два сереньких, одна белая в дымку, и один совсем уж бесцветный. Он похож на глобус. Тонкая нить севера, и множество настырных глазенок. Сколько он еще так протянет? Топ. Топ. С красками наперевес.
Твое тело, как яд.
Остывай. |