твой театр, бордовый аквариум без воздуха,
твоя смерть, как миллионный, навязчивый крот.
письма от необходимости быть кому-то нужной,
волчьи рубахи, и январский ледяной хлеб.
Сидя на крыше, я стал видеть тебя все чаще. Стал различать узлы на твоих запястьях, твою пришитую к спине грудь, и множество твоих бархатных масок. Mersi! Сегодня ночью я придумаю тебе имя. Когда остынет воск, нас найдут на эскалаторах. |
