Ему казалось, что небо было в плену её глаз: длинные чёрные ресницы металлическими прутьями скрывали ослепительную бирюзу где-то глубоко внутри. Неморгавшие глаза с неподдельной любовью смотрели на него; он взял её за руки – ему так хотелось греть эти маленькие холодные пальчики. Белоснежная кожа была пределом его мечтаний, он касался её и становился с ней одним целым. Они вместе.
– Смотри, - он указывал ей на звёзды ночного неба, - подумать только, как мало мы знаем об этом мире! – она лишь улыбалась ему в ответ, ведь к чему всё это?! Зачем? Когда лето тихо и нежно укрывало их дыханием тёплого ветра, убаюкивало шёпотом вечнозелёных великанов, - это только мы считаем себя единственным разумом, а подумай, что может быть там, за горизонтом наших знаний и открытий? Или мы изо всех сил пытаемся найти кого-то в неведомых далях, а может, они совсем рядом! И эти деревья, животные, что населяют наш мир, даже, может, и мы сами, - вдруг всё это только малая часть чего-то разумного, со стороны которого мы также разумны, какими для нас кажутся насекомые? – она почти не слушала его болтовню, жизнь учила слышать сердцем, а не головой, а в сердце сейчас цвело мириадами красок лето!
Он целовал её холодные, накрашенные мраморной помадой губы со всей своей нежностью, отдавая ей тепло своего сердца. Они вместе.
– Представляешь, что если то, что мы не считаем живым, на самом деле совсем живое, и может, куда живее нас, добрее, чувственнее, мудрее?..
Неожиданно тишина их маленького ночного мира была навсегда нарушена. Пришли Они. Он не видел, не знал, но чувствовал неожиданную тревогу своим иссохшим от недостатка влаги сердцем. Вдруг Они потянулись к ней. Ему стало страшно, по телу растекалась боль от того, что он может её потерять. И это придавало ему сил – он держал её всеми руками, и когда Они почувствовали, что Им её просто так не забрать, в Них проснулась ярость.
Удар! Второй! В нём нет боли, только жалость, только она… Руки-ветки вырываются с тупой неизбежностью, зелёные, облитые белой кровью, они безжалостно ломаются… Его тело с треском обрушивается на землю. Их руки снова тянутся к ней, отражаясь в бирюзе её неморгающих глаз.
Он знал, что она простит, простит, потому что будет навсегда рядом с ним, а земля постарается, чтобы тело было ближе к его сердцу.
Их руки уже дотронулись до её молочной кожи, когда он сделал решающий удар, удар по самому дорогому, что у него было за его ещё короткую жизнь, ради них она должна быть принесена в жертву.
Руки-ветки изо всех сил опустились на её хрупкое тело – мириады тонких и острых осколков рассыпались по земле, разбились последние фрагменты целого… Спрятанное небо, наконец, вырвалось на свободу! Они вместе…
– Ну, что ты наделал, Ален! – она была очень сердита.
– Маргарет… я… э…
– Ты идиот, Ал! Я же просила! Это ведь подарок для Сэм!
– Э… это всё этот дурацкий куст! – он растеряно смотрел на белые фарфоровые осколки под ногами.
Любовь была сильнее, и скоро небольшая обида была забыта. Они, обнявшись, стояли и смотрели на прекрасное звёздное небо.
– Представляешь! – говорила она полушёпотом, - а что если все эти поиски других цивилизаций мы, люди, неправильно делаем, что если смотреть нужно в другую сторону, смотреть нужно в своё сердце?...
Совсем неожиданно тишина их большого ночного мира была навсегда нарушена…
Вэ, 29.08.2007г. |
